Раскаленная пустыня

Полищук Вадим Васильевич

Гневная тирада начальства была цинично проигнорирована.

— Вставайте, господин лейтенант, через час надо быть на докладе у полковника.

Полковник — это серьезно, глаза пришлось разлепить.

— Сволочи!

— Кто сволочи?

Похоже, обоим унтерам доставляло наслаждение наблюдать за утренними мучениями Алекса.

— Все сволочи, — заявил лейтенант, сползая со своего ложа. — И воды принесите, я не могу являться к полковнику с немытой рожей!

Тут-то и выяснилось, что воду уже принесли, причем, горячую. Тут же в стаканчике

взбили мыльную пену, усадили офицера обратно на постель. Ивасов, лихо орудуя опасной бритвой, снял вместе с пеной четырехдневную щетину. После того, как смыли пену, Фелонов оценил результат.

— Красавец. Последний штрих.

— А-а-а-а!

Одеколон на лицо сразу после бритья — это жестоко.

— Пошли вон, изверги!

Вопли лейтенанта оба мерзавца цинично проигнорировали. Ивасов извлек из-под вороха одежды офицерские брюки.

— Пжалте одеваться, барин.

— Дай сюда!

Алекс отобрал свое имущество, только для того, чтобы тут же в нем запутаться при попытке попасть ногами в обе штанины одновременно. Унтеры помогли справиться с брюками, подали мундир, Алекс отметил, что сапоги они тоже успели надраить. Нацепив саблю и портупею с кобурой, лейтенант, стараясь не наступить на темное пятно перед дверью, шагнул за порог.

Командир полка тоже пребывал не в лучшем расположении духа.

— Чем порадуете, лейтенант? Нашли наших?

— Так точно, господин полковник!

Выслушав доклад лейтенанта, Сареханов предположил.

— Зафар взяли вчера утром, до ночи отмечали. Сегодня с утра похмеляются, значит, раньше завтрашнего утра с места не тронутся. Выходит, осталось нам продержаться одну, максимум, две ночи.

— Так точно, господин полковник!

В этом вопросе лейтенант Магу был полностью согласен с мнением начальства.

— Что-то вы неважно выглядите, лейтенант. Устали? Не здоровы? И что за переполох был у вас сегодня ночью?

— Ерунда, господин полковник, вор пытался забраться ко мне в комнату, и был мною застрелен. Сейчас я здоров и бодр, готов выполнять служебные обязанности.

— Вот и хорошо, заступите сегодня в караул. И будьте настороже, в Нижнем городе наметилось какое-то нехорошее шевеление. Свободны, лейтенант.

Поскольку времени до вечернего развода караула было достаточно, Алекс решил навестить Фархода. Прихватив с собой Фелонова, в одиночку ходить по городу было небезопасно, офицер отправился к дому купца.

Приняли их немедленно, а сам Фарход выглядел смущенным.

— Не знаю, насколько это поможет поиску убийц, но после вашего ухода я вспомнил, что есть еще одна вещь, которую называют "солнечным светом". Лет четыреста назад, тогдашний эмир привез в Гохару из похода на Серв крупный бриллиант и назвал его "солнечным светом".

— И где сейчас этот бриллиант? — заинтересовался Алекс.

— Нынешний эмир повелел изготовить для себя саблю, бриллиант был вделан в навершие сабельной рукояти. Что с вами, господин лейтенант?

— Простите, задумался.

Будучи вхожим в высший столичный свет, Алекс Магу

видел немало драгоценных камней, как крупных, так и мелких. По большей части они украшали ушки, шейки, плечики и бюсты светских дам и девиц. Но он и представить не мог, что бывают бриллианты такого размера! Крупный прозрачный камень в рукояти эмирской сабли он принял за какой-нибудь полудрагоценный, вроде горного хрусталя. Подумать страшно, сколько такой бриллиант может стоить! Выходит, сейчас в углу его комнаты валяется многомиллионное состояние! Сразу же захотелось как можно быстрее вернуться во дворец и проверить твердость камешка в рукоятке.

Торопливо распрощавшись с Фарходом, лейтенант выкатился во двор, бросил не ожидавшим столь стремительного появления начальства унтерам "за мной", и уже через четверть часа держал трофейную саблю в руках.

— Нож!

Ивасов вложил в руку лейтенанта рукоять ручку небольшого ножа. Алекс провел острием по камню. Результат оказался вполне ожидаемым. Впрочем, это еще ни о чем не говорило, для полной уверенности надо показать камень ювелиру, однако здесь, в Гохаре, этот шаг был бы весьма опрометчивым. Лейтенант хотел вернуть саблю на место, но передумал. Те, кто охотился за этим камешком, знают, у кого находится сабля и догадываются, где она может находиться.

— Держи.

Алекс вернул нож владельцу, тот поинтересовался.

— Ну и что?

— По крайней мере, не стекляшка. Возможно, это и есть тот самый "солнечный свет" из-за которого убили Шохада.

— Так это…

— Тихо! Потом обсудим, а сейчас, топайте готовиться к заступлению в караул.

Саблю он решил взять с собой. На всякий случай.

— … кто-то увидел, что сабля досталась мне, а потом, то ли проболтался кому-то, то ли сам решил поохотиться за камешком. До нас им трудно добраться, поэтому, они начали с Шохада, решили для начала убедиться в том, что сабля у меня.

— И он им сказал, — вставил Фелонов.

— Ты бы тоже сказал. И я. Видел, что они с ним сделали?

Унтер молча кивнул. Все трое стояли на городской стене, неподалеку от Зафарских ворот. Здесь никто не мог подобраться к ним незаметно и подслушать разговор, несмотря на опустившуюся темноту.

— Это кто-то из местной знати, — предположил лейтенант, — иначе они не смогли бы так уверенно орудовать в Верхнем городе. Да и во дворце они сумели незамеченными добраться до моей комнаты, и так же уйти обратно. Значит, отлично в нем ориентируются.

— И что будем делать?

— Отдадим им саблю.

— ?!

— Точнее, предложим отдать, а сами посмотрим, кто за ней придет…

Больше Алекс сказать ничего не успел, где-то внизу среди городских домов сухо треснул одиночный выстрел. Все дружно повернулись в его направлении, ожидая продолжения. И оно последовало. Беспорядочная винтовочная трескотня началась где-то в Верхнем городе. Первым среагировал Фелонов, рванувший по стене к воротной башне, где расположился караульный взвод, следом топали сапогами Алекс и Ивасов.