Раскаленная стужа
Шрифт:
В спальню стремительно вошел ее муж. На нем были халат, распахнутый на широкой груди, и штаны, влажно прилипавшие к его мощным бедрам. Темные волосы мокрыми прядями обрамляли его лицо. При виде зловещего выражения его лица Ровена еще глубже забилась в тень. Судя по всему, он был не в том настроении, чтобы выслушивать какие-либо объяснения.
Он схватил чашу, стоявшую на подносе, и поднес к губам. Обнаружив, что чаша пуста, он взял кувшин и перевернул его вверх дном. Вина не осталось ни капли.
– Черт, – прорычал он и швырнул кувшин об стену. Кувшин ударился об украшенную вышивкой драпировку и рассыпался осколками по ковру.
У
– Вы подслушивали у двери? – его слова падали, как тяжелые булыжники.
Ровена попыталась высвободиться.
– Ничего подобного, – возразила она. – Эта пока еще и моя спальня тоже. И потом, вы не слишком заботились о конфиденциальности разговора. – Ровена перестала сопротивляться и позволила ему стащить себя с кровати. К ее удивлению, он тут же ее отпустил.
– Вы выгнали моего виночерпия?
– Да. От этого пьяницы пользы было меньше, чем вреда. – Она гордо подняла голову и с холодной невозмутимостью встретила его тяжелый взгляд. – Лучше было сделать так, чем разжаловать его в свинопасы.
– А его брат?
– Он по-прежнему ваш главный сокольничий. Я не такая дура, – она с вызывающим видом скрестила руки на груди, – чтобы из-за одного урода наказывать всю семью.
– А что произошло с моим казначеем? – Лорд Рэннольф угрожающе шагнул вперед, однако, она не сдавалась.
– Собственная вина свела его в могилу. Он растратил казну ради леди Мэв.
У лорда перехватило дыхание, словно от резкого приступа боли, и он, повернувшись к ней спиной, нетвердо оперся о стену камина.
– Много он взял? – проговорил Рэннольф сдавленным голосом.
– Четыре марки [18] золотом. Все ли драгоценности на месте, не могу сказать, потому что не знаю, что там было. Не знаю я также, сколько он выручил от продажи наших припасов. – Ровена снова села на кровати. – Он сказал, что украл из-за любви к леди Мэв, а она использовала его, чтобы заставить брать еще и еще. Я понимаю, что вы можете сердиться на меня, мой господин, если будете прислушиваться ко всем россказням завистливой служанки. Но вы слушайте не только ее одну. Поговорите с вашими людьми. Они все очень довольны. Я старалась быть вам хорошей женой.
18
Марка – мера веса (обычно серебра или золота), равная 8 унциям. Унция – 28,35 грамма. Итого марка равна 226,8 грамма, четыре марки – 907,2 грамма. (Курсив добавлен Lady Vera).
Он чуть не подпрыгнул на месте и впился в нее злым взглядом.
– Хорошей женой! – воскликнул он. – Я возвращаюсь, и что я вижу? Вы встречаете меня, увешанная драгоценностями, в то время как говорите, что мой замок обеднел. Я вижу, что вы ничего не сделали для процветания замка, а король требует провести очередной рыцарский сбор. О, Боже! Мне пришлось заплатить вдвойне за сомнительное удовольствие женитьбы на вас.
Ровена вскочила на ноги.
– Да уж, сомнительное! Я хочу, чтобы вы не забывали, что мой отец заплатит вашу половину сбора. Эти наряды принадлежат мне, и только цепь была позаимствована из вашей сокровищницы. Реставрация замка не стоила вам ни гроша – все было сделано за счет моего тяжкого труда и усилий ваших верных слуг. Единственные наши расходы пошли на пополнение запасов
– Но вам мало просто разорить меня, – перебил ее Рэннольф. – Вам еще нужно перессорить всю мою семью. Вы не оставили в моей жизни ничего, что принадлежало бы только мне!
– На следующий день после нашей свадьбы вы сами позволили мне стать частью вашей жизни. Я предложила вам все мое умение и усердие. В свою очередь, вы сказали мне, что ваши слуги поступают в мое распоряжение. Я все сделала в соответствии с вашими указаниями.
– Вы украли у меня моего сына, – тяжело обронил он.
– Украла у вас сына? – возмутилась она. – Какой вздор! Он сейчас в конюшне, кормит пони, которого вы ему привезли.
– И с чего это вы решили, что я плохо о нем забочусь? – В голосе отца зазвучали саркастические нотки. – Кто лучше знает, когда ребенок готов для занятий с книжкой или для уроков фехтования – его отец или девчонка, воспитанная в монастыре и не умеющая обращаться с мужчиной, не говоря уже о ребенке.
Она метнула на него свирепый взгляд.
– Может быть, у меня и нет опыта воспитания детей, но когда ребенок в чем-то нуждается, я могу это заметить. Вы хоть знали, что леди Мэв убедила Алэис, будто я собираюсь убить мальчика? Эта глупая корова была готова держать его в заточении в глухой каморке в башне, чтобы защитить его от меня. Или возможно я ошибаюсь, думая, что это влияние леди Мэв? Может быть, это вы считаете, что с ним так следует обращаться? Если так, то какой же вы отец? Я бы последнего мойщика посуды не стала бы заставлять жить в таких условиях.
Она вскрикнула от боли, когда он снова схватил ее за плечи. На этот раз ей было по-настоящему больно.
– Злобная стерва, – произнес он тихим голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
– Отпустите меня, – потребовала она.
– Может быть, так вы поймете быстрее, если слова не помогают. – Его губы скривились в зловещей усмешке. – Наш брак – это самая ужасная ошибка в моей жизни. Ну что ж, этому недолго осталось длиться. Я не собираюсь всю жизнь мучиться с мегерой, у которой язычок острее моего меча. Этой ночью прощайтесь с Грэстаном, потому что завтра я верну вас обратно в Бенфилд.
Ровена насмешливо улыбнулась.
– На каких основаниях? Вы всем дали понять, что наш брак заключен и обратного пути нет. А как же сыновья, в которых вы так нуждаетесь? Я вряд ли смогу родить вам сына, если буду находиться в Бенфилде.
– Да, мы женаты, – холодно сказал он. – К сожалению, тут ничего не поделаешь. Я не буду с этим спорить. Что же касается сына, то один у меня уже есть. Оставайтесь первой леди Бенфилда, выкидывайте там какие хотите номера, но здесь больше ноги вашей не будет.
Она растерянно уставилась на него: Рэннольф говорил это всерьез. Муж хочет лишить ее всего, к чему она уже так привыкла. Ее сердце словно бы припустилось паническим галопом.
– Грязный негодяй! – закричала она, пытаясь ударить своего мужа. – Я тут изо всех сил пыталась привести замок в божеский вид, боролась с ленивыми слугами и этой жестокой женщиной, одна, без вашей помощи. Вам мало было заставить меня пойти на этот брак, но вам еще нужно унизить меня перед всем Грэстаном!
Вы говорите, что я вмешалась во все стороны вашей жизни! Что же говорить о моей жизни? Вы лишили меня всех надежд, всего, к чему я стремилась. Вам не удастся теперь лишить меня остального. Я никуда не поеду!