Раскаты грома (И грянул гром) (Другой перевод)
Шрифт:
А на углу Комиссионер-стрит, разукрашенный, как свадебный торт, с железными финтифлюшками и крышей с карнизами возвышается отель Канди.
С ружьем за одним плечом и мешком за вторым Шон протиснулся сквозь толпу на тротуаре. Сол и Мбежане шли за ним.
Он дошел до отеля и прошел во вращающиеся стеклянные двери.
– Грандиозно.
Сбросив мешок на ковер, Шон осмотрел вестибюль. Хрустальные люстры, бархатные занавеси, огражденные шнурами с серебром, пальмы
– Что думаешь, Сол? Опробуем эту ночлежку?
Его голос разнесся по всему вестибюлю, заглушив негромкие вежливые разговоры.
– Не ори, – предостерег Сол.
Генерал в одном из плюшевых кресел выпрямился, повернул голову и посмотрел на них через монокль, а его адъютант наклонился и прошептал:
– Из колоний.
Шон подмигнул ему и прошел к стойке портье.
– Добрый день, сэр.
Портье смерил его ледяным взглядом.
– У вас забронирован номер для начальника моего штаба и для меня.
– На чье имя, сэр?
– Не могу ответить на этот вопрос. Мы здесь инкогнито, – серьезно сказал Шон, и у портье на лице появилось беспомощное выражение. Шон перешел на заговорщицкий шепот:
– Вы не заметили человека, который принес сюда бомбу?
– Нет. – Глаза портье чуть сузились. – Нет, сэр. Не заметил.
– Отлично, – с облегчением сказал Шон. – В таком случае мы остановимся в номере Виктории. Прикажите отнести наш багаж.
– Номер Виктории занимает генерал Кейтнесс, сэр.
Портье начинал впадать в отчаяние.
– Что? – взревел Шон. – Да как вы посмели?
– Я не... Мы не...
Портье, заикаясь, попятился от него.
– Вызовите владельца, – приказал Шон.
– Да, сэр.
И портье исчез за дверью с табличкой «Посторонним вход воспрещен».
– Ты с ума сошел? – Сол ерзал от замешательства. – Этот отель нам не по карману. Пошли отсюда.
Под сосредоточенными взглядами всех гостей в вестибюле он остро чувствовал, какая у них грубая и грязная одежда.
Шон не успел ответить – из двери с надписью «Посторонним вход воспрещен» вышла женщина, очень красивая, но очень сердитая, с глазами, сверкающими не хуже сапфиров у нее на шее.
– Я миссис Раутенбах, хозяйка. Вы хотели меня видеть?
Шон улыбнулся, и ее гнев начал медленно испаряться – она узнавала его в грязной рубашке и без бороды.
– Ты еще любишь меня, Канди?
– Шон?
Она все сомневалась.
– А то кто же?
– Шон!
Она бегом кинулась к нему.
Полчаса спустя генерал Кейтнесс был выселен, а Шон и Сол удобно устроились в номере Виктории.
Приняв ванну, в одном полотенце
– Еще шампанского?
Канди за последние десять минут ни разу не отвела от него глаз.
– Спасибо.
Она наполнила его бокал, поставила возле правой руки и прикоснулась к мощным мышцам предплечья.
– Все еще твердые, – сказала она. – Молодо выглядишь. – Пальцы передвинулись ему на грудь. – Тут немного седины, но тебе идет.
Потом спросила у парикмахера:
– Еще не все?
– Минутку, мадам.
Он снова щелкнул ножницами у виска Шона, отступил и со скромной гордостью осмотрел свой шедевр. Пододвинул Шону зеркало, чтобы и тот одобрил.
– Отлично. Благодарю вас.
– Можете идти. Поработайте над джентльменом за следующей дверью.
Канди ждала достаточно. Едва дверь за парикмахером закрылась, она повернула ключ. Шон встал, и они через комнату посмотрели друг на друга.
– Боже, какой ты большой.
Голос ее был хриплым и бесстыдно голодным.
– Боже, как ты прекрасна, – ответил ей Шон, и они медленно пошли навстречу друг другу и встретились в центре на полу.
Позже они молча лежали. Наступил вечер, в комнате потемнело. Канди провела ртом по его плечу, а потом, как кошка вылизывает котят, принялась лизать длинные красные царапины на его шее.
Когда совсем стемнело, Канди зажгла газовый светильник под абажуром и поставила шампанское и печенье.
Они сидели на смятой постели и разговаривали.
Вначале они испытывали некоторую скованность из-за того, чем только что занимались, но скоро это прошло, и они просидели почти всю ночь.
Редко когда мужчине удается найти в женщине одновременно друга и любовницу, но с Канди это было возможно. И он рассказал ей все, что накопилось у него в душе и требовало выхода.
О Майкле и о странной связи, возникшей между ними.
О Дирке и о своих опасениях за этого мальчика.
О войне и том, что будет, когда она закончится.
О Лайон-Копе и акации.
Но одно он не мог рассказать ей. Не мог говорить о Руфи и о человеке, который был ее мужем.
Глава 40
В следующие несколько дней Шон и Сол явились в штаб и не получили ни направления на квартиру, ни нового назначения. Теперь, когда они приехали, казалось, они никому не нужны. Им приказали ежедневно докладываться и отпустили. Они вернулись в отель Канди и коротали дни за бильярдом или картами, а по вечерам ели, пили и разговаривали.