Раскаянье дьявола
Шрифт:
Ида зажала уши и закричала изо всех сил, и вдруг молнии исчезли. Она осторожно поднялась на ноги. В тот же момент она услышала приглушенный стук, сразу же превратившийся в равномерное журчание. Девочка увидела первые капли на окне подвала, а затем и ровные струйки дождя.
Она снова забралась на полку. Ей было видно только плотную пелену дождя. Девочка стояла на четвереньках, с удивлением наблюдая за колоссальными потоками воды. Она никогда раньше не видела такого мощного дождя. Словно кто-то перевернул над домом гигантскую бочку. Вдруг раздался душераздирающий кошачий вопль, чья-то лапка царапала
Глава 30
Он сидел в кресле, прикрыв глаза. Тучи, сгущавшиеся за окном, были черными, словно дым из трубы завода. Черной была и боль от острых клыков, медленно впивавшихся в кость. Он впервые принял сразу две таблетки и теперь в отчаянье ждал, когда они подействуют. Через некоторое время клыки ослабили хватку, но все еще не отступали, готовясь к новому нападению. Боль была его наказанием — вполне заслуженным, он это прекрасно понимал. Таковы законы Вселенной. Все зло, которое ты направляешь вовне, бумерангом возвращается к тебе. Именно поэтому сейчас он испытывал боль на пределе возможного: за всю ту боль, которую причинил сам.
Он моргнул, прогоняя пелену слез, и посмотрел на корешки книг на полке. Путеводители в твердом переплете. По прожитой жизни. По непрожитой жизни. И как же закончить эту вечную спираль? Он вытащил книгу, обтянутую черной кожей, и взвесил ее на руке. Первая сотня страниц была нетронута, как и вторая. Но страницы в середине были прорезаны. А в отверстии лежал маленький блокнот. Он открыл его и пробежался глазами по неровным печатным буквам. Каждая страница начиналась одной и той же фразой: Я обещаю. Он почувствовал комок в горле, когда прочитал продолжение обещания. Что однажды покатаю тебя на карусели. Он закрыл глаза и с силой сжал ладонями виски. Воспоминания, словно при быстрой перемотке, замелькали перед глазами, и он сжимал голову до тех пор, пока боль не заслонила все.
От нового раската грома дом задрожал, молния искрой пронеслась по низкому небу. На крыше и на стенах шло лазерное шоу, и в хаосе туч постепенно вырастали картинки. Преступления прошлого.
Он встал, заранее готовый к новому приступу боли, но, видимо, самое худшее на этот раз закончилось. Он поднялся на чердак и зашел в одну из комнат. И здесь вспышки молнии пронзали окна. Ему показалось, что он на войне, что звуки разрывающихся гранат становятся все ближе и ближе. Спасайся! Вот что самое главное. Спастись.
Он открыл шкаф и достал одно из платьев, бросил его на кровать. В свете молний ему показалось, что платье поднялось и потянулось к нему, словно принуждая принять воспоминания. И запах, запах, преследовавший его все эти годы, стал еще ярче. Он поднял руки. Когда вспыхивали молнии, кожа казалась голубоватой, а язвы были похожи на вскрытые шрамы от операций, словно что-то вырвалось из больного тела и покинуло его. Запах. Раны. Вечные раны. Он схватил платье и разорвал его от груди до пояса. Поперечные швы помешали ему порвать его на кусочки, но в ярости он приложил все имеющиеся силы. Забыв о боли, забыв о том, что сил было крайне мало, он продолжал терзать платье. В конце концов оно лохмотьями повисло у него в руках.
Понедельник, 2 сентября
Глава 31
Рино сидел в кабинете, разложив перед собой карту событий. Ему так и не удавалось нащупать то, до чего он додумался в полусне вечером предыдущего дня. Все, что у него было, — лишь схематическое перечисление того, что они и так знали, однако он не мог отделаться от ощущения, что перед его глазами что-то либо слишком хорошо скрытое, либо настолько очевидное, что он этого просто не замечает. Между первыми исчезновениями прошло не больше полугода, между вторым и третьим — больше трети жизни. Почти все указывало на то, что Гюру права: о том, что преступления совершил один и тот же человек, не могло быть и речи.
Они застряли в тупике. Разве что появится некто, кто еще не сообщил важные сведения полиции, или Гюру удастся сломать гладко отполированную маску Эйнара Халворсена. Внезапно Рино решился и сразу же посвятил в свой план Гюру.
— Я позвоню Ангелике Биркенес, — сказал Рино, заходя в кабинет.
— И о чем ты ее спросишь? — Гюру даже не попыталась скрыть скепсис.
— Попрошу рассказать, что она помнит.
— Ей было два года.
Он пожал плечами.
— Ты о запахе? Если бы спустя все эти годы у нее случилось откровение, думаешь, она не связалась бы с полицией?
Рино посмотрел напарнице в глаза. Она явно сомневалась в том, что между похищениями есть связь, и все же он видел, что в ее душе зародилось сомнение. Надежда найти Иду живой таяла с каждой секундой, и в отчаянье Гюру была готова рассмотреть самые невероятные версии.
— Не можем же мы просто сидеть и ждать, пока не появится какая-нибудь спасительная информация.
Она вздохнула и опустила глаза.
— Если я не поверю своей интуиции, а потом окажется, что именно из-за этого мы не спасем Иду…
— Не надо, верь ей.
Ангелика Биркенес внимательно следила за делом об исчезновении девочки, так что звонок полицейского не застал ее врасплох, и она сразу же согласилась встретиться. В момент звонка она находилась на работе, но была готова задержаться во время обеденного перерыва, так что они договорились созвониться, как только Рино приедет в город.
Самолет сел по расписанию — в десять минут двенадцатого — и еще до того, как часы пробили полдень, Рино сидел за столом в одном из кафе Тромсё. Всего через десять минут он заметил, как женщина с чашкой кофе и булочкой медленно идет между столами, пытаясь отыскать кого-то взглядом. Либо ее волосы с годами потемнели, либо описание маленькой девочки было составлено неверно.
— Ангелика Биркенес? — спросил он, вставая.
Смущенный взгляд и осторожный кивок.
— Как я сказал по телефону, я хотел с вами встретиться в связи с похищением в Будё.
Таких женщин, как Ангелика Биркенес, Рино называл «досками», в том смысле, что она была тощей, как щепка. На лице пролегли морщинки усталости, тонкие пальцы напоминали длинные когти животного.
— На данный момент не могу точно сказать, есть ли связь между этими исчезновениями, но я обязан поискать буквально под каждым камнем.