Раскаянье дьявола

Гранхус Фруде

Глава 41

Время перевалило за восемь вечера. Дождь лил как из вед­ра, и улицы Будё утонули в потоках воды.

— Я была уверена, что найду ее. — Гюру сидела за письменным столом, поникшая и такая грустная, какой Рино еще никогда ее не видел. Следы туши на лице походили на макияж подростков-эмо. — Этот дьявол сидел там с надменной улыбкой на лице, самоуверенный, непоколебимый. Я спросила его, собирается ли он выходить из дома завтра, и он ответил, что нет. — Гюру переоделась в сухое, но согреться так и не смогла, и периодически поглаживала

руки, разгоняя кровь. — Великий финал состоит не в том, что он ее найдет. В этом случае любой бы усомнился. Нет, он предпочитает сидеть дома, твердый в своей убежденности, как и полагается провидцу.

— Иде шесть лет. Она говорит. И может рассуждать. Виновного найдут. — Рино попытался утешить напарницу.

— Ты знаешь… — Гюру выпрямилась. — в целом я, конечно, стою на своем, но все же и мне очень захотелось поверить в версию про третий день. Что все наладится само собой, Ида вернется домой живая и невредимая, а мы спокойно соберем доказательства против ее отца.

— То, что Эйнар Халворсен — брат Ракель Биркенес, заставляет взглянуть на ситуацию под другим углом.

— Но ты все еще придерживаешься версии о своем педофиле?

— Я никакой версии не придерживаюсь. Но то, что мы узнали… точнее… новые сведения, указывающие на то, что Ангелика Биркенес провела три дня на борту «Хуртируты»…

— Запах…

— Да, по моему мнению, она лежала в каюте недалеко от машинного отсека. Воздух на старых судах был теплый и спертый, и чем ближе к двигателям, тем хуже.

— А какая связь между Халворсеном и «Хуртирутой»? Может быть, его последователь работает там? А как насчет педофила?

— Возможно. — Рино небрежно придвинул к себе открытку, на которую смотрел пару дней назад, но Гюру без какого-либо предупреждения сразу же вырвала ее у него из рук.

— Если Ангелика Биркенес была первым фокусом Эйнара Халворсена, зачем он отправил двухлетнюю девочку в морской круиз до Киркенеса и обратно?

Гюру снова принялась растирать застывшее тело.

— Тебе нужен горячий душ.

Она протестующе покачала головой.

— Это займет всего пять минут. А иначе ты заболеешь и не сможешь работать в полную силу. Если тебе повезло, Томас выкачал не всю теплую воду.

Гюру натужно улыбнулась. То, как часто их коллега ходил в душ, было предметом насмешек всего участка.

— Ты прав. Я быстро приму душ.

Рино очень ей сочувствовал. Разве он сам не подмерз? Может быть, и ему принять душ? Он хотел было пошутить про дефицит горячей воды и про командный дух, побуждающий коллег делиться благами цивилизации, но Гюру уже вышла из кабинета.

Рино быстро набрал Иоакима, но сын казался незаинтересованным в общении. Мысли следователя вращались вокруг Ангелики Биркенес. Всю свою жизнь она искала запах из того времени и надеялась, что обретет покой, получив ответ. Она нюхала все подряд, но откровение настигло ее в виде звонка от промокшего потрепанного полицейского.

В тот самый момент, когда Рино выложил ей свою версию, она все вспомнила. Три дня она провела в тесной каюте «Хуртируты». Было заметно, что за ней не очень хорошо ухаживали. То есть у похитителя

не было опыта общения с маленькими детьми. Рино достал фотографию Ярле Утне. Педофил был в доме Эмилии Санде, и по ее болезненному виду было понятно, что она абсолютно уверена — именно он убил ее дочь.

«Непоколебимая интуиция», — подумал Рино, доставая жевательную резинку «Джуси Фрут» из ящика стола. Жевание помогает. Совершенно точно. Рино попытался сосредоточиться на непроверенных ниточках расследования, но мысли его двинулись совершенно в другом направлении. Он представил себе Гюру, выходящую из душа в плотно обернутом вокруг тела полотенце. Этот вид нисколько не способствовал работе над расследованием.

Рино еще раз проглядел дело Ярле Утне. Он остановился у заметки, которую уже читал не один раз. У Ярле Утне есть сводный брат. Отец Утне был рыбаком, несколько сезонов он провел у побережья Финнмарка. Это многое объясняло. Сводный брат был старше на пятна­дцать лет, и его регулярно опрашивали в связи с расследованием дела. С Ярле он встречался всего дважды, так что впечатление о брате у него сложилось весьма поверхностное. Ну, а в том, что касалось исчезновения девочек, ему нечем было помочь следствию. Но Рино все-таки решил позвонить. Он знал, что женщины никогда не удовлетворяются пятью минутами в душе, так что вполне мог занять время чем-то полезным.

— Кто, вы говорите, звонит? — очевидно, человек на другом конце провода находился на улице.

— Рино Карлсен, полиция Будё.

— А, да. — Слова прозвучали так обыденно, словно Рино звонил ему каждую неделю.

— Я хочу поговорить с вами о вашем сводном брате.

— Что за черт?! Его нашли?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

— Похищена девочка. Мы связываем это похищение с предыдущими случаями.

Мужчина на другом конце провода вздохнул.

— Ярле умер, — сказал он.

— Откуда вы знаете?

— Прошло двадцать лет.

— Почти двадцать семь.

— Тем хуже.

— И все? Просто прошло время?

— Я его вообще не знал. Отец умер десять — двена­дцать лет назад, какое-то время он болел. Странно, что Ярле не появился, пока тот еще был жив.

— Его заказы… на которые он ездил…

Сухой смешок.

— Никто, у кого он работал, никогда не нанимал его снова.

— Плохой работник?

— Две руки — и обе левые.

Как и у Рино.

— Вы знаете, как именно он ездил? На машине? Автобусе? Или на «Хуртируте»?

— Я видел его всего дважды, и слава богу. Кому хочется быть одной плоти и крови с извращенцем? — судя по раздававшимся на заднем плане стонам, мужчина и сам был занят чем-то двусмысленным. — Я ничего не знаю о том, как он жил и как ездил на заказы. Но перед смертью папа сказал, что Ярле утонул. Потому что он был человеком моря. По крайней мере, это значит, что на кораб­лях ему нравилось.

Рино сидел, задумавшись о чем-то, когда в дверях вдруг появилась Гюру. Она почти полностью соответствовала фантазии Рино. Мокрые волосы, блестящие глаза. Либо она обнаружила в душе паука, либо к ней вломился Томас. На ней была просторная форменная рубашка. И больше ничего.