Раскол света
Шрифт:
Волослав резко взглянул на подростка и едва заметно мотнул головой. Кириллу показалось, что тысячелетний воин посмотрел на него не то с уважением, не то с удивлением.
– Итак, открутим плёнку назад, что такого важного ты хотел спросить, что не дождался начала занятия? – спросил Волослав.
– На протяжении некоторого времени мне снятся странные сны. – поведал Кирилл.
Волослав понял, что с вероятностью в сто один процент разговор будет долгий. Он сел на недавно отшлифованные Платоном ступеньки и с тяжёлой, но заинтересованной интонацией велел:
– Рассказывай.
– Эти сны о вас,
– В общем, вкратце, всё началось с…
– Давай сюда. – перебил Волослав и с улыбкой вырвал тетрадь.
Видимо данный факт позабавил Волослава, и он решил ознакомиться с тетрадью лично. К снам Волослав относился скептично. Сам он сны не видел уже много лет и ему всегда было интересно, что снится другим. Мистическое значение снов, в которые верили абсолютно все тысячелетний воин исключал. «Сны – лишь наши переживания» – твердил Волослав уже шестьсот лет.
Волослав начал водить бесцветными глазами по тексту. Кирилл заметил, что читает Волослав очень быстро и не так как обычно читают люди. Все, кого знал Кирилл, читали проводя зрачками с лева на право. Все кроме Волослава. Он водил зрачками по странице сверху вниз. Иногда казалось, что он видит и читает страницу целиком.
Прочитав первые страницы, которые были посвящены страшнейшей в истории грозе и бесцельно блуждающему в ней Кощею улыбка Волослава постепенно стекла с выразительного лица, лоб напрягся, а брови чуть ли не сомкнулись. Чем больше Волослав читал, тем больше хмурился и с нездоровым интересом посматривал на Кирилла. Дочитав до последней записи, наставник нахмурился так, что брови едва не слились в одну. Но это продолжилось ровно секунду. Волослав перевёл взгляд на Кирилла.
– Как у тебя успехи с переводом моих записей с древнеславянского?
– Очень трудно, язык вроде похож на наш, но он будто…
– Другой?
Школьник мотнул головой.
– Скажем так, за тысячу лет язык эволюционировал. Появились заимствования из других языков.
Волослав почесал ступеньку, на которой сидел, потом постучал, а затем крикнул:
– Платон, подойди на минутку.
Платон шёл нехотя.
– Да что тебе нужно, я ужин готовлю! – негодовал Платон.
Не успел домовой подойти, Волослав протянул ему тетрадь.
– Посмотри, что у меня есть. – попросил Волослав.
Платон с важным видом взял тетрадь. Важный вид домового кричал «да чтоб вы без меня делали?». Спустя пару минут важный вид сменился на растерянный. Растерянный вид говорил: «это ещё что такое?» Домовой начал резко перелистывать страницы даже толком их не дочитав. Последняя запись привела домового в ступор.
– Это откуда? – спросил Платон.
В ответ Волослав жестом головы показал на Кирилла. Платон шмыгнул носом, присел на ступеньки рядом с другом и уставился на подростка большими зелёными глазами.
– Скажи, последнюю запись ты как писал? – Спросил Волослав выхватив тетрадь из лохматых рук домового.
– Проснулся и сразу же принялся записывать, пока не забыл. – настороженно ответил Кирилл. Поведение Волослава и Платона давало понять, что ситуация не простая. Их явно что-то напрягает.
– Угу, значит последнюю запись о нашем знакомстве
– Я, а что не так? – возмутился Кирилл.
– Прочитай мне её пожалуйста вслух. – велел Волослав и протянул открытую тетрадь.
Кирилл взял в руки тетрадь и ужаснулся. Последняя запись, которую он сделал проснувшись, отличалась от остальных. Она была на древнерусском. На языке, который даётся школьнику не легко.
– Ну прочитай, это же ты писал. – настаивал Волослав.
– Эммм... Ну... я.... я не знаю, как это вышло. – замямлил Кирилл.
Волослав и Платон переглянулись.
– Кирилл, ты дословно передал разговор с Даалом? – спросил Платон и поймал на себе недовольный взгляд Волослава.
– Ну, как запомнил, так и переписал. – сказал школьник, почесав затылок. – Что всё это значит?
– Ничего, это всего лишь сны. – вздохнув сказал Волослав. – Но написано очень интересно, продолжай писать. Мой тебе совет, отдохни от перевода, а то слишком уж ты проникся забытым языком. А теперь занятие, быстро наверх.
Школьник видимо хотел ещё задать пару десятков вопросов, но Волослав резко отрезал все попытки. Не потому, что он не хотел на них ответить, а потому что не знал, как это сделать. Вздохнув, Кирилл обошёл сидящих на ступеньках друзей и рванул наверх по лестнице.
– Слава, что же это такое, почему ему всё это сниться? – тихо спросил Платон.
– Не думаю, что это случайно, кто-то ему всё это показывает. – напряжённо заключил Волослав.
– А если он так узнает... – сказал домовой и замялся.
Он явно не хотел произносить тайну вслух. Волослав понял его и без слов.
– Будем наблюдать! – твёрдо сказал Волослав.
– Слав, ты с этим разберись, это что-то новое, такого мы никогда не встречали. – попросил Платон и провалился в ступеньки.
Через секунду Волослав услышал, как домовой стучит ножом по деревянной доске. «Не повезло этой морковине» – усмехнулся Волослав и пошёл проводить занятие.
Как и предполагал Кирилл занятие на девяносто процентов заключалось в нанесении одной и той же руны. Зачем это делать Волослав не пояснял. В записях этой ерунды тоже не было. Переводы получались об устройстве отрицательной магии и её преобразования в энергию. Управление ею. Также талмуд содержал две или три тысячи рун.
Спустя час нанесения одной и той же руны света ворвался Платон и велел идти за стол.
Платон не был бы Платоном, если бы не позвал ещё гостей. Не успели все усесться как в поместье ворвалась Полина. На плече у неё был Пётр, а в руках девушки был огромный морковный пирог. Кирилл отметил, что пирог гораздо больше, чем пригоревший. Полина сразу же кинулась к Марго. За месяц общения в сети Марго и Полина стали большими подругами. В дружеском порыве Полина обняла Марго и едва не сломала ей грудную клетку. Подруги начали что-то обсуждать. Какие-то журналы, какие-то сериалы. Кирилл моментально утратил нить их разговора и соответственно интерес. А вот пирог вызвал интерес у всех. Когда его поставили на стол Платон отказался выставлять то, что он приготовил и заявил, что это останется на завтрак. Видимо из вежливости Платон не хотел, чтобы пирог Петра контрастировал с вкуснятиной, которую приготовил он.