Расколотая цивилизация
Шрифт:
* * *
Выводы, которые, как представляется, могут быть сделаны из рассмотренных тенденций, находятся в явном противоречии с идеями построения глобальной гуманистической цивилизации, основывающейся на принципах "открытого общества".
Мы полагаем, что в современном мире среди "развивающихся" стран существует две группы государств, радикально отличающихся друг от друга по динамике и направлениям своего развития. К первой относятся страны, принявшие на вооружение парадигму индустриализации; следование ей не позволяет, как мы показали выше, когда-либо в будущем достичь уровня, который будет к тому времени характеризовать постиндустриальный мир, однако локальное "догоняющее" развитие способно вывести эти страны в положение некоего арьергарда западной цивилизации с уровнем технологического отставания в 15-20 лет. Сохранение этого отставания будет постоянно поддерживаться тем, что источники информационных и технологических новшеств по-прежнему локализованы в пределах постиндустриальной цивилизации. Ко второй группе относятся страны, неспособные, как показывает практика последних тридцати лет, к принятию индустриальной парадигмы и остающиеся либо в полном смысле слова аграрными, либо допускающими доминирование аграрного сектора, что сопряжено, как правило, с авторитарными методами правления, крайне низким уровнем жизни населения и
Неспособность правительств этих стран обеспечить хотя бы минимальное повышение жизненного уровня своих народов вызвало кровопролитные гражданские войны, отсутствие медицинского обслуживания привело к развитию эпидемий, а постоянная угроза голода подталкивала население к хищнической эксплуатации естественных ресурсов, в результате чего экосистемы целых государств пришли в глубокий упадок. Разделение развивающихся стран на "третий" и "четвертый" миры произошло именно на протяжении последних двух десятилетий и создало перспективу того, что в ближайшее время три региона -- Северная и Центральная Африка, некоторые страны Южной Азии и наиболее отсталые государства Латинской Америки, суммарно производящие менее 2 процентов мирового ВНП, -- окажутся реципиентами более четырех пятых всей экономической помощи, выделяемой постиндустриальным миром в пользу слаборазвитых стран[556].
Представляется, что в подобных условиях должна быть решительно изменена сама основа отношений между западной цивилизацией и "четвертым миром". На наш взгляд, это не противоречит идеологии "открытого общества", ибо определяющей целью остается повышение жизненного уровня народов, населяющих бедные регионы, и предотвращение глобальной экологической катастрофы. Сегодня трудно не видеть тенденцию к замыканию постэкономического мира, в силу чего, с одной стороны, хозяйственное положение аграрных и ресурсодобывающих стран может в ближайшие десятилетия радикально осложниться, а с другой -- может существенно уменьшиться импульс правительств западных стран и контролируемых ими международных финансовых организаций к оказанию помощи и поддержки "четвертому миру". В определенной степени эти два фактора взаимосвязаны, так как снижающаяся экономическая значимость депрессивных регионов естественным образом будет притуплять общественное внимание к их проблемам. Кроме того, проблема социального неравенства в самих западных странах, обострение которой кажется нам неизбежным в условиях перехода к постэкономическому обществу, станет дополнительным фактором резкого ослабления внимания постиндустриальных держав к их отдаленному окружению.
Однако в противостоянии экологическим опасностям и глобальной гуманитарной катастрофе постиндустриальный мир будет вынужден постоянно предпринимать разнообразные меры по минимизации отрицательного влияния процессов, происходящих в "четвертом мире", на экономическую, политическую и соци
[556] - См.: Duchin F., Lange G.-M., et al. The Future of the Environment. Ecological Economics and Technological Change. P. 21.
альную ситуацию в собственных пределах. Более того, мы полагаем, что в первой половине XXI века устойчивость политической ситуации на планете будет связана именно с перспективой решения проблем "четвертого мира".
Отсюда следует, что в ближайшие 10-15 лет потребуется радикально изменить линию поведения развитых стран. Мы считаем возможным охарактеризовать эту парадигму как систему обновленного колониализма. Она основывается на очевидном положении: система ценностей "открытого общества", которое пропагандируют сегодня западные социологи и философы, способна естественным образом сформироваться только на прочном фундаменте устойчивого хозяйственного роста и не может быть ни принята, ни усвоена там, где царят экономический упадок и гуманитарное запустение. Этот тезис находит подтверждение в том, насколько отличен эффект инвестиций в страны Азии с их традициями патернализма или Восточной Европы, где никогда не прекращалась хозяйственная эволюция, и в беднейшие государства Ближнего Востока, Карибского бассейна и Африки. В контексте такого подхода было бы правильно отказаться от надежд на сколь-либо заметную отдачу от уже осуществленных капиталовложений и помощи странам "четвертого мира" и перейти к более избирательной политике, основанной на понимании той опасности, которую представляет для постиндустриальных стран развитие событий в том или ином регионе. Такой подход уже имеет своих сторонников, однако в большинстве своем они выступают с весьма половинчатыми заявлениями. Так, авторы Доклада о положении в мире высказывают не до конца последовательные предложения, когда пишут: "Кредиторам пора ликвидировать основную часть обязательств правительств... 32-х наиболее обремененных долгами стран...
– - примерно 200 млрд. долл., -- в обмен на гарантии безопасности людей: должникам следует взять на себя обязательства сократить свои военные расходы и численность вооруженных сил и инвестировать ресурсы, которые в противном случае пошли бы на погашение долга, в социальную сферу и охрану окружающей среды" [557]. На наш взгляд, подобная программа не приведет к реальным позитивным изменениям, поскольку сэкономленные средства, как показывает практика, скорее всего не будут использованы на необходимые нужды, а проблемы военной и политической напряженности отнюдь не потеряют всей остроты.
[557] - Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1997. P. 131.
На первом этапе следовало бы, с нашей точки зрения, определить те страны, ситуация в которых требует немедленного и радикального вмешательства. Сюда относятся прежде всего те государства, в которых показатель ВНП на душу населения сокращался на протяжении не менее чем пяти из последних десяти лет, где коэффициент Джини превышает значения 0,50-0,55, где снижается средняя ожидаемая продолжительность жизни населения, военные расходы составляют наибольшую статью бюджетных трат, а экосистемы находятся в катастрофическом состоянии. Эти страны должны быть лишены своего суверенитета в течение ближайших десяти лет посредством вмешательства международных сил на основе
Результаты первого этапа "неоколониалистских" преобразований определят ход развертывания второго этапа. На наш взгляд, само начало "неоколонизации" может пройти относительно добровольно: для этого достаточно провозгласить прекращение любой помощи и инвестиций со стороны Запада терпящим бедствие территориям до того момента, пока не последует отказа от суверенитета национальных правительств и передачи управления в руки международной организации или отдельных стран в рамках органа, который получил бы вновь, причем в расширенном масштабе, функции ранее упраздненного Организацией Объединенных Наций Совета по опеке. Существует большая вероятность, что в начале первой стадии "неоколонизации" западные страны столкнутся с прямым сопротивлением "колонизируемых" в связи с продолжающейся и сегодня борьбой отдельных клик и этнических группировок внутри развивающихся стран; однако дальнейшее развитие данной стратегии должно происходить исключительно ненасильственным путем и основываться на восприятии "колонизируемыми" нациями открывающихся преимуществ. Вполне может показаться, что предлагаемая концепция фантастична, а современный мировой порядок стабилен и незыблем. Но сегодня широко распространены гораздо более гипотетические концепции, в частности, доктрина "экологического налога", который мог бы взиматься за расточительное использование ресурсов и направляться на решение природоохранных проблем в "третьем мире" (а не там ли наблюдается как раз наиболее эффективное использование энергоносителей и сырья?); кроме того, именно последние десятилетия со всей яркостью показали, что политические трансформации, которые ранее не могли даже предполагаться, становятся реальностью.
Мы не можем сегодня пытаться заглянуть еще дальше в будущее, однако представляется, что в ближайшей перспективе концепция "обновленного колониализма" способна оказаться исключительно действенной. В современных условиях развитые страны представляют собой достаточно тесно сплоченный блок держав, не раздираемых непреодолимыми противоречиями и сознающих, что основная опасность исходит сегодня от непредсказуемых политических режимов "третьего мира", а также от гуманитарной и экологической катастроф, которые могут произойти в беднейших регионах планеты. С первой проблемой можно пытаться справиться исключительно политическими методами, вторая же, на наш взгляд, требует радикального и незамедлительного вмешательства. В настоящее время для этого существуют необходимые материальные ресурсы, а общественное мнение западных стран достаточно одобрительно воспримет подобную политику, как подтверждающую особую миссию постиндустриального мира и свидетельствующую о его приверженности устойчивому развитию человечества. Если она окажется успешной, постепенно сформируются новые по своим очертаниям и значению политические союзы, что фактически исключит проведение враждебной по отношению к постиндустриальному миру политической линии в любом регионе мира.
В заключение подчеркнем, что наша книга отнюдь не обосновывает ту точку зрения, что политика "обновленного колониализма" представляет собой комплекс оптимальных или единственно возможных мер по реформированию современного мирового порядка; вместе с тем мы твердо убеждены, что современные методы распространения ценностей "открытого общества" остаются гораздо более уязвимыми и менее действенными, нежели изложенные.
* * * * *
Драматические события последних тридцати лет, особенно те из них, что произошли в 90-е годы, зримо свидетельствуют о наличии всех предпосылок для становления однополюсного мира, где доминирующая роль будет принадлежать сообществу стран, формирующих постэкономическую цивилизацию. Этот факт можно приветствовать, можно им возмущаться -- вопреки любым эмоциям современная реальность не позволяет сомневаться в том, что постиндустриальный социальный порядок предоставил развитым странам такие возможности хозяйственного, политического и даже чисто военного влияния на остальной мир, о каких ранее даже невозможно было помыслить.
Анализ проблем, с которыми столкнулись государства, пытавшиеся посредством ускоренного развития обеспечить себе место среди первых в хозяйственном отношении мировых держав, показывает, что они весьма сильно отличались друг от друга по целому ряду важнейших параметров. Некоторые стремились к национальному возрождению, другие находились в плену идеологических догм, третьи добивались политического и военного доминирования в своих регионах. Однако все они допустили на своем историческом пути (и не могли не допустить!) одну принципиальную ошибку, заключавшуюся в безусловной недооценке роли личности и ее творческого потенциала. Именно поэтому прогресс в данном случае ассоциировался прежде всего с индустриальной экспансией, богатство -- с накоплением финансовых резервов, а хозяйственный потенциал -- с массой основных производственных фондов и доступных естественных ресурсов. Именно поэтому предполагалось, что благополучное общество можно построить по заранее предначертанному плану, подчиняя ему все возможности государства и его граждан. Именно поэтому ни в одной исповедующей принцип "догоняющего" развития не сложилось демократической системы, уважающей права и свободы собственного народа. Именно с таких позиций можно понять как успехи "догоняющего" развития в создании развитых индустриальных структур, так и их неспособность обеспечить переход общества на более высокую ступень развития, где ни прямое принуждение, ни деньги не могут заменить ту одухотворенность и самодостаточность деятельности человека, которая присуща постэкономическому типу цивилизации.