Расколотая империя

Александров Алексей

Мысли понеслись скачками, а по спине заструился холодный пот. Возможно, сам по себе сладкий дурман безопасен. Но можно ли безопасно избавиться от этой зависимости?

Проклятье, неприятно признавать, но Тар прав. А его долг брату только что вновь вырос.

Площадь перед палатой власти была заполнена народом. Если выборщики по большей части заняли свои места в зале, то оставались слуги, возницы, охрана и множество случайных свидетелей. В основном из чиновников и обслуги Белого города.

Появление крупного, больше похожего на армию отряда привело их в смятение.

Чиновники и слуги поспешили убраться подальше, чтобы не попасть под чей-нибудь удар. Трупу ведь все равно, законные власти сделали его таковым или мятежники. Стражи было потянулись за оружием, но оценили силы, заметили двух принцев и не стали рисковать, продолжая кучковаться вокруг повозок своих хозяев.

Проигнорировав их, легионеры окружили Палату Власти, не став прогонять со своих постов немногочисленных серебряных крыльев. Последние, возможно, и сами рады были сбежать. Но все произошло так быстро, что даже выборщиков никто не успел предупредить.

— Дорг, возьми десять человек, ты идешь со мной. Будешь стоять почетным караулом возле зала заседаний. За главного остается центурион Дарий.

— Десять человек? — удивился Бадрис.

— Возьмем больше, Палата власти решит, что мы идем их убивать, — пояснил первый принц. — А хотелось бы просто поговорить… для начала.

Бадрис ничего не ответил, но ухмылка на его лице стала напоминать зловещий оскал.

«Мальчишка», — мысленно вздохнул Тар, вспомнив, насколько юн его брат. Хотя, в его годы он тоже не понимал, зачем отцу нужна своевольная Палата Власти. Половину которой давно следует повесить, а второй без затей отрубить головы.

Судя по распахнутым настежь дверям, заседание еще не началось. Да и три выборщика из не примкнувших на предыдущих советах ларов все еще находились вне зала, ведя неспешную беседу. Возможно, обменивались плюсами и минусами оставшихся двух кандидатов.

Неожиданное появление мятежного принца. Да еще и в сопровождении охраны, а отнюдь не конвоя, поначалу вогнало их в ступор. Один из них, самый сообразительный или быстрый, поспешно скрылся в Зале Совета. Криков тревоги, впрочем, не последовало. Два оставшихся лара молча смотрели на приближающихся принцев, не в силах поверить собственным глазам.

— Лар Оспан, лар Инран, — приветственно кивнул им Тар. — Заседание Палаты сейчас начнется.

Неуверенно пробормотав ответные приветствия, лары переглянулись, словно обмениваясь мыслями «ты видишь то же, что и я», и зашли в зал.

— Дорг… — Тар кивнул на двери.

— На караул! — распорядился легат Второго крепкого.

Обогнув принцев, десяток легионеров выстроились по обе стороны вдоль прохода в зал.

— Пойдем Бадрис. Пора привести в чувство нашего младшего братца.

— Он для меня старший, — напомнил Пятый принц. — У меня все братья старшие, — тихо добавил он, но Тар этот недвусмысленный намек картинно проигнорировал.

В зал совета стояла привычная суета. Но стоило двум принцам появиться, как повисла тишина. Кто-то из лаэров потянулся к рукоятям мечей, впрочем, не решаясь их обнажить. Даровав лаэрам право носить оружие даже в Палате Власти, Гехан Третий ввел штрафные

санкции. Любой, обнаживший меч в зале собраний Палаты Власти, лишался на время этого заседания своего права голоса. Выборщики из лаэров отлично знали, как важен сегодня каждый голос и с каким удовольствием их оппоненты вспомнят про этот закон. Вот и не спешили рисковать.

Кто-то смотрел на Первого принца с удивлением, другие с замешанном на ненависти гневом. Но были и те, кто поглядывал с надеждой.

Тар поискал взглядом Тибера и быстро нашел его. В этот раз Третий принц не стал кочевать по чужим местам, а занял свое, во главе стола Красного двора. Императрица Лиара отсутствовала.

— Прежде чем начнется голосование, — начал Тар, послав в сторону Третьего принца мстительную улыбку, — я хочу выдвинуть обвинения против Третьего принца империи Арвон, Тибера Валлона…

* * *

Внешне оставаясь равнодушным, Тибер ликовал. Последний день! Сегодня все решится. Империя получит своего императора. Все, кто смотрел, да и продолжает смотреть на него свысока, горько пожалеют о своей недальновидности.

Правильно говорил один древний мудрец: «Не обижай слабого детеныша…».

Он предусмотрел все! Толпа на улицах должным образом подогреет колеблющихся. Как и его эмиссары в зале. Покойный Басор Суан перетянул на его сторону практически всех выборщиков Красного двора. А те, сообразив свою выгоду от слабого императора на троне, работали не на страх, а на совесть. В худшем случае ему не хватит двух-трех голосов. Но Харусу победа точно не светит. А значит, в ход пойдет «последняя воля императора».

Тибер представил, какие физиономии будут у выборщиков, когда содержимое завещания императора будет открыто, и не сдержал задорной улыбки. Ради этой картины можно не жалеть о неудаче с половиной голосов.

Жаль, что Тар не клюнул на приманку, и не стал связываться с императрицей Сейлан. Но это только доказывает, что он зря его опасался. Старший брат размяк, стал лишь тенью того, старого Тара. Которого он безмерно уважал и так же безмерно ненавидел.

Возможно, стоит оставить его в живых? Пусть и дальше сидит себе на своей Скале, не вмешиваясь в жизнь империи. Достаточно оставить в империи Милеву и Рантора, чтобы Тар даже не думал выступить против нового императора.

Или лучше использовать Тара для уничтожения Белых жрецов?

Этот вопрос нужно хорошенько обмозговать. Но потом, когда он получит честно заслуженную в бесчестной борьбе корону.

— Принц… первый принц идет.

На тихий гул он поначалу не обратил внимания, а когда сообразил о чем идет речь, было поздно.

— Прежде чем начнется голосование, — донеслось со стороны входа, — я хочу выдвинуть обвинения против Третьего принца империи Аврон, Тибера Валлона…

Появление Тара и брошенное сходу обвинение застало Тибера врасплох, но он умел держать удар. Доказательств у Тара нет — в этом Тибер не сомневался. Проблема в том, что Палате Власти не нужны доказательства. Испуганные крысы могут побежать на берег даже при легкой качке, когда корабль и не думает тонуть.