Расколотая радуга
Шрифт:
— Чепуха, — бросила Кэтрин в сердцах. — Хочешь сказать, что я дала ему повод?
— Конечно, нет! — Колин усмехнулся. — Уж кто-кто, а я-то это хорошо знаю.
Атмосфера стала накаляться: в этом вопросе они не сходились во взглядах. Подумав, что слишком болезненно реагирует на обычное замечание Колина, Кэтрин примирительно сказала:
— Майкл — очень приятный человек, но сопровождал он меня из вежливости, а не потому, что хочет уложить в постель.
Сказав это, Кэтрин не покривила душой. Это была почти правда.
— Постарайся
— О чем ты? — нахмурилась Кэтрин.
— После поражения Бонн армия будет сильно сокращена, а пенсия офицеров составит половину нынешнего жалованья. Хорошо бы получить теплое местечко, где много платят, а делать нечего, и можно охотиться в свое удовольствие.
Колин сменил рубашку и продолжил:
— А для этого нужны связи. К счастью, Брюссель нынешней весной буквально наводнили аристократы. И к тем из них, которые могут оказаться полезными, надо относиться с особой почтительностью.
— Что же, хорошо.
Кэтрин не нравилась идея Колина, но, поскольку от этого зависело благополучие семьи, она не возражала.
— Ты обедаешь дома?
— Нет, с друзьями. Она вздохнула:
— Смотри не проигрывай больше. Я не волшебница и не могу тянуть деньги до бесконечности.
— Сегодня играть не будем.
Все ясно. Ночь Колин проведет у любовницы. Кэтрин пожелала ему приятного вечера и спустилась вниз.
Было еще рано, и в салоне она заметила Кеннета. Он пристально смотрел в окно, широкоплечий, как кузнец.
— Добрый вечер, Кеннет, — приветливо поздоровалась Кэтрин. — Вы всегда заняты, как и Майкл. Пехота, я смотрю, работает больше кавалерии.
Кеннет повернулся к ней:
— А это всем давно известно.
Она улыбнулась:
— Вы очень напоминаете моего отца.
— Как же, черт возьми, такая милая девушка, как вы, могла выйти за драгуна? — воскликнул он с притворным ужасом.
— Причина банальная.
Она налила две рюмки шерри и подошла к Кеннету, продолжавшему стоять у окна. Солнце спряталось за деревьями, окрасив золотом и пурпуром облака, на фоне которых четко выделялись изящные шпили брюссельских церквей.
— Какое красивое сейчас небо. Жаль, что я не умею
писать красками.
Он потягивал шерри.
— Я жалею о том же!
— В самом деле? А я думала, вы умеете, поскольку отлично владеете карандашом.
— Чтобы рисовать карандашом, нужна всего лишь сноровка. Совсем другое дело — краски. Это мне не дано.
Кэтрин взглянула на его резко очерченный профиль. Судя по тону, Кеннет искренне сожалел, что не умеет писать красками, но в армии у него не было возможности учиться, особенно в те годы, когда он был рядовым.
За окном уже почти стемнело, на горизонте собирались синие облака. Ночь быстро вступила в
— Это произойдет так же быстро, как в первый раз? — мягко спросила Кэтрин.
Он сразу понял, что она имела в виду.
— Боюсь, что да. Император перекрыл северные границы Франции, и теперь туда не проникнет ни почтовая карета, ни рыбачья лодка, ни документ, разве что ложная информация, энергично распространявшаяся агентами Наполеона. По слухам, власти ожидают начала кампании не раньше июля, но, я думаю, война может разразиться в любую минуту.
— У меня такое ощущение, будто… нас всех поместили в стеклянный сосуд, который вот-вот разобьется, — с волнением произнесла Кэтрин. — Меньше всего сейчас ценится жизнь. Последние два месяца не в счет, они особенные и никогда больше не повторятся.
— Все месяцы особенные, каждый по-своему, и ни один не повторится, — тихо произнес Кеннет.
И все-таки это было так естественно, так по-человечески — попытаться удержать эту ночь. И Кэтрин, поддавшись порыву, спросила:
— Не могли бы вы оказать мне одну любезность?
— Конечно. Чего вы хотите?
— Нарисуйте, пожалуйста, обитателей этого дома! Энн и Чарльза, Колина, детей. Собак. Себя. Майкла.
Самое главное — Майкла. Заметив вопросительный взгляд Кеннета, она быстро добавила:
— Разумеется, я заплачу. Брови его поползли вверх.
— Но, Кэтрин, помилуйте…
Она уставилась в свою рюмку с шерри.
— Извините. Я не хотела обидеть вас своим предложением.
Он скривил рот.
— Да нет же, вы оказали мне честь, впервые я получил заказ, как настоящий профессионал, однако я не могу согласиться.
— Конечно. Извините. Мне не следовало обращаться к нам с подобной просьбой.
Он жестом остановил ее.
— Дело совсем не в этом. Я подарю вам несколько уже готовых рисунков. И сделаю новые.
Кэтрин стала его благодарить, но Кеннет сказал:
— Не надо благодарить. У вас с Энн талант. Вы собирали этот уютный дом буквально по крохам.
Он вглядывался в почти черное небо.
— А у меня так давно не было дома!
Он произнес это с глубокой печалью, и Кэтрин невольно положила ладонь на его руку. С Кеннетом это получилось легче, чем с Майклом.
— Не забудьте об автопортрете, мне очень хочется его иметь.
— Попробую, но боюсь, бумага не выдержит, — произнес Кеннет.
— Как сказала бы Молли, вы такой глупый.
Оба рассмеялись.
— Вы собираетесь на бал к герцогине Ричмондской на следующей неделе? Говорят, это будет самый грандиозный вечер сезона, — сказала Кэтрин, убрав ладонь с руки Кеннета.
— Слава Богу, меня туда не пригласили, я не настолько важная персона, — ответил Кеннет, зато я буду на балу у герцога двадцать первого числа. Герцог дает его в память битвы у Виктории и пригласил всех своих офицеров.