Расколотое королевство
Шрифт:
— Заткнись, — рявкнул Уэйс мужчине, который бормотал что-то, то ли молитву, то ли просьбу: он говорил слишком тихо и быстро, чтобы я мог разобрать хоть слово.
Я присел рядом, чтобы он мог разглядеть мое лицо и поблескивающее в лунном свете лезвие клинка. Его глаза расширились, он затих. На первый взгляд ему было лет восемнадцать, ровесник Турольда и такого же роста.
— Говоришь по-французски? — спросил я, одновременно пытаясь понять, был то один из людей Этлинга или короля Свена.
Нортумбрийцы носили почти такие же длинные волосы,
Когда он не ответил, я попытался на английском языке.
— Кому ты служишь?
— Эдгару, — сказал он чуть дрожащим голосом. — Мой господин король Эдгар.
Королю? Я чуть не отвесил ему подзатыльник. Конечно, мне было известно, что Этлинг провозгласил себя правителем этой земли, но впервые собственными ушами услышал, как один из его последователей называет его королем.
— А тебя как звать? — продолжал я.
— Р-Рунстан, — сказал он. — Рунстан, сын Пенда.
— А меня зовут Танкред Динан. Тебе это имя о чем-нибудь говорит?
Рунстан подозрительно притих.
— Значит, слышал обо мне, — заключил я.
Он кивнул.
— Говорят… — начал он, а потом пробормотал несколько непонятных слов.
— Говори громче, — приказал я, приблизив меч к его горлу. — Что там обо мне говорят?
Он сглотнул.
— Говорят… говорят, что король Эдгар обещал вознаграждение любому человеку, который приведет вас к нему. Это вы ранили его в щеку и оставили на его лице шрам.
Стало быть, он был знаком с историями, что рассказывали обо мне, и это было хорошо, потому что тогда он должен был понимать, что меня лучше не злить.
— Скажи мне, где сейчас твой господин, — сказал я. — И отвечай честно, иначе я вскрою тебе живот, намотаю кишки на ближайшее дерево и оставлю подыхать, как собаку на цепи.
Он запнулся, но на счастье оказался не из тех, кто готов умереть за свою клятву.
— Король Эдгар сейчас в Беферлике, [33] — вымолвил он наконец.
33
Беверли — город в регионе Йоркшир и Хамбер, столица Восточного Йоркшира.
— А Свен?
— Король Свен с ним вместе с двумя своими сыновьями, братом Осбьорном и всеми ярлами.
Потребовалось некоторое время, чтобы получить ответы на все интересующие меня вопросы, но в конце концов Рунстан рассказал мне, что они укрепили старый монастырь, и теперь ждут, когда король Гийом пройдет через болота, чтобы сразиться с ними. Очевидно, датчане надеялись, что возможность прихлопнуть одним ударом всех датских лидеров, окажется для короля слишком лакомой приманкой.
— Сколько у них людей?
— Внутри и вокруг Беферлика около тысячи датчан и англичан, — сказал он. — Это лучшие воины и хускерлы. Еще пять тысяч ждут на своих кораблях
— То есть всего шесть тысяч?
Мы не могли надеяться победить такою большую армию, разве что в чистом поле, где можно было пустить в ход всю мощь нашей кавалерии, да и тогда это была бы задача не из простых.
— Да, господин. И еще…
— Что еще?
— Новости, которые вас заинтересуют, хотя, возможно, не обрадуют.
Я был не в настроении разгадывать загадки.
— Валяй.
— Только если вы поклянетесь сохранить мне жизнь.
При других обстоятельствах я посмеялся бы над его наглостью, но в тот момент был слишком заинтригован тем, что он собирался предложить мне.
— Клянусь, — сказал я. — Теперь говори.
Он помедлил, как будто не очень верил в мое обещание, но, видимо, сообразил, что его молчание так или иначе обернется для него смертью.
— Когда Эофервик пал, были взяты заложники, — ответил он.
— Я знаю. Кто они?
— Их было пятеро, только им удалось пережить сражение. Двое из них с основной частью флота в Хамбере.
Он назвал мне имена кастеляна Гилберта, человека, с которым с поссорился еще много лет назад, и его женщины по имени Ришильдис. Затем он остановился.
— А остальные?
— Их доставили в Беферлик.
С каждой минутой я становился все нетерпеливее.
— Их имена, — приказал я. — Назови их имена.
Что-то смущало Рунстана, как будто он не хотел выдавать свою последнюю тайну, но знал, что должен говорить ради спасения жизни. Я видел, как он сглотнул комок в горле, и догадался, что он собирается сказать.
— Остальные трое: ваш господин Роберт Мале, его сестра Беатрис и их отец Гийом, виконт Эофервика.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Они были живы. В руках врага, человека, которого я поклялся убить, но тем не менее, живы.
В течение нескольких минут я не находил, что сказать, просто стоял, как вкопанный, с приоткрытым ртом, в то время как мысли кружили в моей голове, а в душе не чувствовалось ни проблеска надежды. Наконец, я услышал, как Уэйс настойчиво повторяет мое имя и спрашивает, что сказал англичанин. Каким-то образом мне удалось вновь обрести голос и пересказать все ему.
— Мы должны взять его с собой, — сказал он, имея в виду Рунстана. — Мы должны показать его королю и его советникам.
— Зачем? — спросил я, глядя в широко раскрытые глаза англичанина, который не понимал ни слова из того, что мы говорили.
Возможно, он догадывался, что мы решаем его судьбу, потому что казался довольно сообразительным парнем.
— Чтобы он рассказал им все, что знает, — ответил Уэйс, глядя на меня, как на идиота. — Чтобы мы могли собрать выкуп за лорда Роберта.