Распад
Шрифт:
– Да? – недоверчиво переспросил Аргов. – А почему он скатывается по склону?
– Отнюдь. Он не скатывается. Он сейчас поднимается по склону… – Оскар дважды кликнул мышью. – Видите, та горная цепь цвета хаки представляет положение военных… А теперь я запущу симуляцию начиная с прошлой недели и доведу до сегодняшней утренней пресс-конференции… Видите путь, которым он выбирается из болота на тот выступ и затем внезапно совершает рывок?
– Ух ты! – сказала Одри. – Мне всегда нравилась мгновенная лепка кадра старомодной компьютерной графики.
– Отстой! –
– Хорошо, значит, это – не реальность. Я понимаю, что это не реальность, это очевидный факт. Но что, если это работает?
– Ну, – Аргов задумался, – даже в этом случае не слишком поможет. Даже если у тебя появляется какая-то техника, которая работает, это всегда ненадолго. Очень быстро другие также получают аналогичную технику, и тогда ты теряешь все свои преимущества, то есть опять оказываешься на той позиции, с которой стартовал. За тем только исключением, что общая картина становится гораздо сложней.
– Спасибо тебе, Боб, за разъяснение технического аспекта. – Оскар помедлил. – Одри, а ты не знаешь, с какой стати Леон Сосик вздумал прислать мне эту программу?
– Может быть, он оценил ваш жест с пересылкой самолетом бинтуронга?
– Может, он рассчитывал, что программа вас впечатлит, – встрял Аргов. – Или, может, он настолько стар, что уже ничего в этом не смыслит и в самом деле верит, что это новая разработка.
Оскар бросил взгляд поверх экрана. Люди, сидящие на сцене звуковой съемочной площадки, внезапно замолчали. Они увидели его.
Директор Коллаборатория и его девять функционеров, казалось, застыли на миг, будто заколдованные чьими-то чарами. В рассеянном освещении они выглядели как небольшая картина Рембрандта. Оскар знал их имена – он никогда не забывал имен, – но в этот момент почему-то мысленно пометил девятерых членов правления, как Административная поддержка, Компьютеры и коммуникации, Контракты и контроль, Служба финансов, Человеческие ресурсы, Информация по генетике, Оборудование, Биомедицина и, наконец, последним по списку, но не по значению, Служба безопасности. Они заметили его и – как внезапно понял Оскар – были напуганы.
Они знали, что в его силах нанести им вред. Он просочился в их башню из слоновой кости и расследует их деятельность. Он новичок здесь, он ничего не должен никому из них, а они все виноваты.
Взгляды незнакомых людей никогда не волновали Оскара. Его детство прошло среди знаменитостей. Человеческое внимание подпитывало какие-то тайные, глубоко спрятанные психические силы, которые росли и укреплялись от такой подпитки. Он не был жесток по натуре – но знал, что в игре бывают такие моменты, когда требуется прямое и примитивное запугивание. И такой момент сейчас наступил. Оскар оторвался от экрана лэптопа и устремил на сидящих директоров свой самый лучший – убийственный – взгляд из серии «Мне все известно».
Директор вздрогнул и вцепился в повестку дня. Он ударился в обсуждение качественных оценок
– Оскар, – прошептала Одри. Оскар кое-как перегнулся к ней. – Да?
– С чего это Грета Пеннингер так уставилась на тебя?
Оскар опять взглянул на съемочную площадку. Он и не заметил, что Оборудование как смотрело на него, так и продолжало смотреть сейчас. Они все подняли на него глаза, но только Грета Пеннингер не отвела взгляда. На ее бледном худом лице застыло сосредоточенно отсутствующее выражение, как у женщины, наблюдающей за осой на оконном стекле.
Оскар внушительно взглянул на доктора Пеннингер. Их взгляды встретились. Доктор Пеннингер задумчиво жевала конец карандаша, цепко зажав его паучьими хирургическими пальцами с синими узлами вен. Казалось, она смотрит сквозь него и находится где-то далеко отсюда. Так длилось довольно долго, потом она заткнула карандаш за ухо, в темные, стянутые позади в конский хвост волосы.
– Грета Пеннингер, – задумчиво протянул Оскар.
– Она тут скучает, – предположил Аргов.
– Ты так думаешь?
– Ага. Она ведь гениальный ученый. Знаменитость. А эти административные посиделки наводят на нее смертельную скуку. Это даже мне смертельно скучно, хотя я и не обязан этим заниматься.
Одри быстро запрашивала на лэптопе досье на Грету.
– А я думаю, вы ей нравитесь.
– Почему ты так считаешь? – поинтересовался Оскар.
– Потому что она все время смотрит на вас и теребит кончик волос, наматывая его на палец. И я видела, как она один раз облизнулась.
Оскар тихо рассмеялся.
– Да нет, я не шучу. Она не замужем, а вы здесь новый парень. Почему бы ей не заинтересоваться? Я знаю, я бы заинтересовалась.
Одри пролистала оппо-файл.
– Ого, ей всего лишь тридцать шесть, представляете. Она бы не должна так плохо выглядеть.
– Выглядит она жутко, – подтвердил Аргов. – Еще хуже, чем ты думаешь.
– Нет, она может выглядеть неплохо, если постарается. У нее асимметричное лицо, и потому ей не следует зачесывать волосы назад, – критически заметила Одри. – Но она высокая и стройная. Она могла бы хорошо одеваться. Донна могла бы с ней поработать.
– Сомневаюсь, что Донна захочет взвалить на себя такую обузу, – возразил Аргов.
– Спасибо, ребята, у меня уже есть девушка, – сказал Оскар. – Но раз уж открыли файл, скажите, чем конкретно занимается доктор Пеннингер?
– Она невролог. Системная зооневрология. Она получила главную премию за нечто, названное «Радиолигандная Фармакокинетики».
– То есть она все еще работает как исследователь? – спросил Оскар. – А с какого времени она занимает административный пост?
– Сейчас найду, – с готовностью отозвалась Одри, быстро нажимая на клавиши. – Так, она здесь в Буне шесть лет… Шесть лет проработать в таком месте, можете себе вообразить? Ничего удивительного, что она выглядит нервной… Ага, вот, она была избрана главой подразделения по оборудованию четыре месяца назад.