Распалась связь времён

Дик Филип Киндред

– У меня имеется одна гипотеза, - объяснил Рэгл.
– Не очень серьезная, но вполне достойная того, чтобы не отбрасывать ее с порога. Может быть, правильного ответа просто не существует?

Лауэри приподнял бровь.

– В таком случае на каком основании мы объявляем один ответ выигравшим, а все остальные неправильными?

– Может быть, вы просматриваете ответы и выбираете из них тот, который больше других вас привлекает? Чисто эстетически.

– Вы проецируете на нас применяемую вами методику?
– сказал Лауэри.

– Свою методику?
– Рэгл был явно сбит с толку.

– Вот именно. Вы ищете верный ответ, исходя не из логики, а из соображений эстетики.

На это указывают сконструированные вами сканирующие устройства. Вы рассматриваете определенные конфигурации в пространстве, пытаетесь отыскать устойчивые комбинации во времени. Вы стремитесь найти недостающие звенья, чтобы рассматриваемый вами рисунок обрел совершенство. Вы экстраполируете его, добавляя еще один элемент то там, то здесь. Вы не руководствуетесь при этом соображениями целесообразности той или иной модификации экстраполируемого таким образом рисунка. Ваш разум, интеллект не участвуют в этом процессе. Именно так работают, например, мастера-стеклодувы. Только не подумайте, что я с неодобрением отношусь к подобному подходу. Как вы там ухитряетесь находить правильные ответы - это ваше личное дело. Только не советую всю свою энергию направлять на истолкование наводящих фраз. Сомневаюсь, что вам хоть раз удалось расшифровать их, вскрыть подлинное содержание. Будь это так, вы бы, собственно, и не задали мне этого вопроса.

Что верно, то верно, отметил про себя Рэгл. Ему в самом деле ни разу не удалось извлечь из наводящих фраз что-нибудь конкретное, что помогло бы найти правильный ответ. По сути, ему даже никогда и в голову не приходило, что кому-то это удается, что кто-то, вдумавшись, отыщет в них конкретный смысл. Например, запишет один за другим порядковые по алфавиту номера первых букв каждого третьего слова, прибавит десять и получит номер конкретного квадрата. Подумав об этом, он даже рассмеялся.

– Почему вы смеетесь?
– крайне озабоченно спросил Лауэри.
– Дело это очень серьезное. Тут ставка - огромные деньги.

– Я подумал о Билле Блэке.

– Кто это?

– Сосед. Он хочет, чтобы я научил его выигрывать.

– Ну - если в основе лежат эстетические соображения...

– Тогда это просто невозможно, - закончил за него Рэгл.
– Ему с ними крупно не повезло. Вот почему я рассмеялся. Он будет разочарован - а ему так хотелось сорвать пару-другую долларов.

– Вам, значит, доставляет особое удовлетворение понимание того, что вашему таланту нельзя научиться?
– голос Лауэри звучал негодующе, для него это казалось нарушением исповедуемых им нравственных норм.
– ...Что дело тут не в определенном методе, которого вы придерживаетесь, а скорее в... Он стал мучительно подыскивать нужное слово.
– Не знаю даже, как это выразить. Одно очевидно: о случайности здесь не может быть и речи.

– Я рад слышать это от вас.

– Неужели кто-нибудь, находясь в здравом уме, может вообразить, что вы в состоянии правильно угадывать изо дня в день? Это же абсурд. Не лезет ни в какие ворота. Вероятность такого везения даже не поддается исчислению. Вернее, почти не поддается. Мы-таки подсчитали ее. Хвост из нолей протянулся аж до Бетельгейзе.

– Что такое Бетельгейзе?

– Очень далекая звезда. Я использовал метафору. В любом случае, мы понимаем, что об угадывании здесь не приходится говорить... Разве, что, пожалуй, на последней стадии. Когда остается выбирать из двух или трех квадратов.

– Тогда я бросаю монету, - признался Рэгл.

– Но тогда, - задумчиво произнес Лауэри, потирая подбородок и покачивая из стороны в сторону сигарой, - когда речь идет о выборе из двух-трех квадратов после исключения из рассмотрения

целой тысячи, тогда можно себе позволить довериться случаю. На этой стадии вероятность угадывания достаточно велика.

Рэгл не стал возражать.

Наклонившись над автоматической стиральной машиной в гараже своего дома, Джуни Блэк загружала барабан одеждой. Чуть подрагивая всем телом, она стояла босиком на холодном бетоне - Джуни высыпала в машину порцию гранулированного стирального порошка, прикрыла небольшую стеклянную дверцу и включила двигатель. Белье за стеклом пришло во вращение. Отложив в сторону коробку с порошком, Джуни глянула на часы и направилась к выходу из гаража.

– О!
– удивленно вскрикнула она, увидев стоящего на подъездной дорожке Рэгла.

– Думал, что свалюсь с катушек, - поморщился Рэгл.
– Сестрица надумала гладить. Весь дом пропах паленым крахмалом. Как будто на дне старой банки из-под солидола жарятся утиные перья вперемежку с граммофонными пластинками.

Джуни заметила, что он поглядывает на нее краешком глаза. Сведя вместе густые брови цвета соломы, он стоял, переминаясь с ноги на ногу, сцепив перед собою ладони и понуро опустив широкие плечи. В лучах послеполуденного солнца его кожа отливала густым загаром. Она всегда удивлялась, как это у него получается. Самой ей никогда не удавалось так здорово загореть, как она ни старалась.

– Что это сейчас на тебе?
– спросил он.

– Короткие джинсы, - ответила Джуни.

– Панталончики, - поправил ее Рэгл.
– Я как-то подумал: какова психологическая подоплека того, что мне так нравятся женщины в панталончиках? Но затем сказал себе: а разве может быть иначе?

– Спасибо, - усмехнулась Джуни.
– Я достаточно догадлива.

– Ты очень хорошо выглядишь, - отметил он.
– Особенно, когда босиком. Как в кино, когда героиня бредет по песчаному пляжу, воздев руки к небу.

– Как там твое сегодняшнее задание?
– спросила Джуни.

Он только пожал плечами. Похоже, он не хотел касаться этой темы.

– По-моему, неплохо бы прогуляться, - предложил он.

И снова стал как бы со стороны ее разглядывать. Ей это очень льстило, но всегда заставляло задаться вопросом, не осталась ли незастегнутой какая-нибудь из пуговиц. Она едва удержалась от того, чтобы не глянуть украдкой вниз. Но она знала, что все у нее прикрыто, кроме ног и средней части туловища.

– У меня живот голый, - вдруг спохватилась она.

– Ну да, у меня что, глаз нету?

– Не туда они смотрят.
– Ей захотелось все обратить в шутку.

– Мне подумалось, неплохо бы заглянуть к тебе: может быть, ты не прочь пойти поплавать. Сегодня такой погожий денек, совсем не холодный.

– Мне еще нужно переделать столько всякой домашней работы! вздохнула Джуни.

Но предложение показалось ей весьма заманчивым. В общественном парке на северной окраине города, там, где начинались невозделанные пологие холмы, были расположены спортплощадка и плавательный бассейн. Пользовалась ими, естественно, большей частью детвора, но показывались там и взрослые, а уж о стайках подростков не приходилось и говорить. Она всегда чувствовала себя особенно хорошо в компании подростков, - сама закончила среднюю школу всего лишь несколько лет тому назад, и для нее переход в ее новое состояние еще не завершился полностью. Душой она все еще ощущала свою принадлежность к тому поколению, которое с гиканьем носится на бешеной скорости в открытых автомобилях, таскает повсюду радиоприемники, из которых на полную громкость льются популярные мелодии... Девушки в свитерах и коротких носочках, мальчики в синих джинсах и курточках нараспашку.