Распинатель

Картер Крис

Не все жертвы были непосредственно связаны с кем-то из присяжных по делу Джона Спенсера, но было нетрудно понять почему. Кое-кто из них находился в любовной связи. Тайные любовники, запретные романы, даже гомосексуальные. Скрытые отношения, которые невозможно было проследить до кого-то из присяжных. Но тем не менее каждый раз это был любимый человек.

— Я посвятила жизнь тому, чтобы отыскать того, кого они любили больше всех на свете. Я не торопилась, следила за ними. Изучала их жизнь. Выясняла все, что можно было о них выяснить. Куда они ходят. Что скрывают. Я даже несколько раз побывала на грязных оргиях, чтобы познакомиться кое с кем

из них поближе, и должна признаться, что наблюдать за их страданиями после каждого нового убийства было просто здорово.

Роберт бросил на нее тревожный взгляд.

— О да, я не торопилась и наблюдала за ними после каждого убийства, — объяснила она. — Мне хотелось посмотреть, как они страдают, их боль давала мне силы. — Она смолкла на миг. — Трое присяжных совершили самоубийство, ты знал это? Они не смогли перенести потери. Не смогли перенести боль, как и мои родители. — Она злобно засмеялась, и от ее смеха в комнате потемнело. — Только ради того, чтобы доказать некомпетентность полиции, я оставляла улику возле каждой жертвы, а вы до сих пор меня не поймали, — продолжила она.

— Двойное распятие на шее жертв, — сказал Роберт.

Она злобно кивнула.

— Как татуировка, которая была на шее у твоего брата?

Еще один удивленный взгляд Бренды.

— Я проверил данные по твоему брату после того, как догадался насчет присяжных. Я вспомнил, что в протоколе ареста, в графе особых примет, дежурный офицер отметил несколько татуировок, но подробно их не описал. Пришлось просмотреть отчет о вскрытии, чтобы выяснить, что это были за татуировки. Одной из них было двойное распятие на шее со стороны спины. Ты метила каждую жертву знаком своего брата.

— Думаешь, ты такой умный? Я сама вытатуировала двойное распятие на шее брата, — гордо сказала она. — Джону нравилась боль.

Роберт почувствовал, что воздух в его комнате похолодел. Когда Бренда вспоминала, как причиняла боль своему брату, в ее голосе звучало леденящее удовольствие.

— Но зачем ты подставила Майка Фарлоу? Он не имел отношения к делу твоего брата, — спросил Роберт, пытаясь заполнить один из пробелов, которым он до сих пор еще не нашел объяснения.

— Он с самого начала входил в мой план, — ответила она, как будто сказала что-то само собой разумеющееся. — Если подсунуть полиции кого-нибудь правдоподобного после последнего убийства, никто не будет дальше вынюхивать. Дело закроют, и все будут довольны, — сказала она, усмехаясь. — Но, к сожалению, у меня случилась небольшая неприятность. Подставу пришлось организовать раньше, чем я планировала.

— Седьмая жертва! — сказал Роберт, понимая, о чем она говорит.

— Надо же. Ты быстро соображаешь. — Она состроила удрученное лицо.

Майка Фарлоу арестовали сразу после того, как нашли седьмую жертву. Это была дочь одного из присяжных, честолюбивый молодой юрист. Среди всех жертв она находилась в самом близком родстве с присяжным. Еще немного, и Роберт со Скоттом наверняка докопались бы до этого. Но зачем устанавливать связи между жертвами, когда у них в камере уже сидит сознавшийся убийца? С арестом Майка следствие по делу Распинателя остановилось.

— Она должна была стать моей последней жертвой, — фыркнула Бренда. — Но откуда мне было знать, что у нее фотографическая память? Когда я впервые подошла к ней, она узнала меня, потому что видела в зале суда. Она даже вспомнила, какая на мне тогда была одежда. Она представляла для меня прямую угрозу, поэтому не осталось ничего

иного, как только перенести ее в списке жертв ближе к началу. После этого мне нужно было время, чтобы переделать план. С Майком оказалось просто. Больной педофил, который видел в Распинателе идола. Я нашла его, когда он проповедовал Евангелие на улицах, сразу после убийства того поганого адвокатишки.

«Пятая жертва», — подумал Роберт.

— Я готовила Майка, месяцами кормила его необходимой информацией. Ровно в том количестве, которое было нужно, чтобы после ареста он звучал убедительно. Я знала, что он готов. — Она пожала плечами. — Правда, я не рассчитывала на его признание, это был бонус. После его ареста расследование прекратилось. Именно этого я и добивалась, — сказала она с усмешкой. — Но с его арестом появилась возможность внести в список кое-кого еще. Одного из главных героев моего страдания… твоего идиота напарника.

Внезапно глаза Роберта наполнились ужасом.

— Ой, я и забыла, — сказала она с ледяной улыбкой. — Ты же не знал, что это я устроила, да?

— Что ты устроила? — спросил Роберт дрожащим голосом.

— Маленький взрыв на яхте.

Роберту показалось, что кишки у него завязываются в узел.

— Когда дело Распинателя закрыли, я не удивилась, что вы с напарником решили сделать передышку. Она была вполне заслуженной после такого долгого расследования. Мне оставалось только проследить за ним. — Она помолчала, глядя, как Роберт борется с отвращением. — Ты знаешь, они пригласили меня к себе на яхту. Всегда можно рассчитывать на то, что полицейский протянет руку помощи тому, кто в ней нуждается, особенно женщине. Стоило только оказаться на борту, и с убийством справился бы даже ребенок. Мне пришлось связать его, как тебя, а потом я заставила его смотреть… Я заставила его смотреть, как я перерезаю горло его суке. — Бренда недолго смотрела на Роберта, наслаждаясь его болью. — Да, я знала, что она твоя единственная родня. От этого мне было только приятнее.

Роберта мутило, рот наполнился мерзким привкусом рвотных масс.

— Он умолял меня пощадить его жену. Предлагал мне убить его взамен. Наивысшее самопожертвование ради любви. Но мне все это было ни к чему. Я и так держала его жизнь в руках. — На миг воцарилось молчание, затем она продолжила: — Она умирала медленно, а он в это время плакал, как ребенок. Ты знаешь, я убила его не сразу. Оставила его на несколько часов, чтобы он как следует прочувствовал муку после ее смерти. В конце концов мне осталось только перенести несколько канистр с бензином на его яхту, устроить утечку, установить таймер и… бабах. Огонь уничтожил все улики, которые я могла проглядеть.

От наслаждения в ее голосе веяло арктическим холодом.

— С каким восторгом я потом наблюдала, как ты опускаешься на дно, это было просто здорово. Я думала, что после их гибели ты решишься на это — пустишь себе пулю в лоб. Ты был близок к самоубийству.

Роберт не находил в себе силы для ответа.

— Но потом тебе дали нового партнера, и, кажется, ты опять задрыгал ножками. В моем списке осталось еще двое, не считая тебя, так что я решила, что нам пора снова сыграть в нашу игру. — Она нарочито беззаботно провела рукой по волосам. — Достать тебя было непросто. Ты настоящий одинокий волк. Ни жены, ни подружки, ни детей, ни любовницы, ни родственников. Поэтому я придумала потаскуху Изабеллу. Ту, которая подобрала тебя в дешевом баре. Ту, которая заставила тебя в нее влюбиться.