Расплата за наивность
Шрифт:
Она обессиленно бросилась ничком на диван. Влад молча стоял над ней, потом, осторожно присев рядом, положил руку ей на плечо и тихонько потрепал:
— Я не буду пока о прошлом, слышишь, Алк!
— Ты впервые назвал меня по имени. — Резко развернувшись, она вглядывалась в его лицо. — И что значит твое «пока»? Я вообще не хочу об этом говорить, никогда! Прошло пять лет. Долгих пять лет. Пять лет одиночества и страданий!
Губы ее опять задрожали, она упала на спину и поднесла руку к глазам. Потом глухо обронила:
— Что ты хотел еще узнать?
— Я? —
Он припал к ней, как припадают к источнику в пустыне:
— Детка, детка! Как я скучал по тебе, — шептал он, срывая с нее обрывки бюстгальтера и лаская ее тело горячими губами.
Как будто со стороны слышала Алка свое прерывистое дыхание:
— Влад! Остановись, прошу тебя! — она попыталась оттолкнуть его, но Влад, казалось, не слышал.
— Молчи, молчи, детка! Ни о чем не надо говорить! — хрипло дыша, он вскочил с дивана и одним резким движением, приподняв кверху ее ноги, стянул с них джинсы вместе с бельем.
Сбрасывая с себя брюки, он почти рычал. Алке стало страшно: «Так вот о каком наказании он говорил! Господи, он ведет себя как зверь!» Она приподнялась на локтях и попыталась отползти вглубь дивана. Влад с искаженным лицом схватил ее за щиколотки и с силой подтащил к себе, разводя при этом ее бедра.
— Прекрати! Ты сделаешь мне больно! — она запаниковала, таким его она видела впервые.
Раньше, в минуты их близости, он был нежен и внимателен. Сейчас же перед ней был совершенно другой человек.
— Владик, пожалуйста, остановись! — молила его Алка. — Я не хочу так!
— А как ты хочешь? — прорычал он ей в ухо. — Шлюха!
Движения его были резкими и сильными, но против ожидания боли ей они не принесли. По телу разливалось удовольствие. Оно все нарастало и нарастало, пока не скрутилось в жгучий комок сладострастия. Она закричала, впившись ногтями ему в спину.
Через несколько мгновений Влад скатился с нее и, не глядя в ее сторону, вышел из комнаты. Алка лежала, вытянувшись во весь рост, и смотрела в никуда: «О боже! Удовольствие-то какое! Почему же у меня раньше-то никогда так не было?» К реальности ее вернул вопрос Влада:
— Отдохнула? Одевайся! — бросив вещи ей на живот, он хмуро одевался, потом, не глядя на нее, обронил: — Какая ты страстная-то стала… Опыта с кем набралась?
Алка ничего ему не ответила. Медленно одеваясь, она исподтишка наблюдала за Владом. В ее сторону он не смотрел. Это определенно ее огорчало. Потом, вздохнув как можно невиннее, она спросила:
— А зачем одеваться-то? Ночь уже на исходе, а я еще глаз не сомкнула, — капризно надув губки, она вопросительно смотрела на Влада. — Может, поспим чуть-чуть, а?
— Некогда спать. Ты давай, приступай к рассказу, — полностью одевшись, Влад угрюмо на нее поглядывал. — Расскажи все про бумажник. И прекрати мне глазки строить! Черт бы тебя побрал!
Последние слова он почти прокричал. Алка задохнулась от возмущения:
— Я… тебе… глазки!
— Что-то ты не особенно похожа на изнасилованную. Или твой оргазм мне приснился? — в его вопросе было столько издевки, что она покраснела. — И насчет зверя… Твои коготки на моей спине поработали на славу. Давай, к делу!
Оседлав стул, Влад вопросительно уставился на нее.
— Сейчас. Попью только, можно? — она умоляюще посмотрела на своего мучителя. — Водички-то хоть можно?
— Можно, — смягчился он. — Пошли на кухню.
Влад шел чуть сзади, не спуская с нее глаз. Медленно ополоснув стакан и налив воды, Алка начала пить, будто и не вода это была вовсе, а нектар какой-то.
— Ну что, напилась? А теперь — хорош дурить, пошли в комнату.
Алка поставила стакан на рабочий стол. Влад протянул ей руку. Но тут его внимание привлек какой-то шум за окном, и он всего на какое-то мгновение отвернулся от нее. Этого было достаточно. Быстро схватив скалку для теста с подставки, девушка обрушила ее на голову Влада. Он рухнул к ее ногам.
Осторожно переступая через него, Алка послушала его дыхание и, убедившись, что все в порядке, выскочила из квартиры.
Быстро преодолев два лестничных пролета, она врезалась в Серегину дверь. На удивление, дверь была открыта.
То, что предстало Алкиным глазам, заставило ее застонать. Все в квартире было перевернуто вверх дном. Следов пребывания Сереги не было видно, но кто-то поработал здесь на славу.
Губы ее задрожали:
— Что происходит, черт побери!
Не замечая, что разговаривает вслух, Алка обошла всю квартиру. Сомневаться не приходилось: обыск был самым тщательным. И судя по тому, что бумажник подложили ей в квартиру, эти ребята нашли то, что искали.
«Мне надо исчезнуть!» — она вылетела на улицу и заметалась. Уже начинало светать. Скоро народ повалит на улицы, а у нее физиономия разбитая. Тут ее внезапно озарило, и она пошла в направлении старого города, все ускоряя и ускоряя шаг.
Ключ был на месте. Она помнила, откуда его доставал в прошлый раз Володька. Открыв дверь и затаив дыхание, Алка осторожно ступила на порог дома. Вопреки ожиданиям непрошеных гостей здесь не было.
Переведя дыхание, она, не раздеваясь, рухнула на диван и тут же уснула. Проснулась оттого, что кто-то осторожно тряс ее за плечо. Она вскочила и испуганно уставилась на возмутителя спокойствия. На нее с участливой улыбкой смотрел Володька Самохин:
— Да, мать! Натерпелась ты однако! — он тронул пальцами ее распухшие губы.
— Володь, ты?! Слава богу! — Алка потянулась. — Который час-то?
— Вечер. Двадцать ноль-ноль, — он потоптался на месте. — Чего тебе у Кольки-то не сиделось? Мы только наблюдение за твоей квартирой сняли, думали, ты под охраной, а она вдруг пропала. Рассказывай, где ночь проплутала?
Алка прошлепала на кухню, попутно снимая куртку. Выпив залпом стакан молока, она размышляла, о чем можно поведать Володьке.