Расплата. Отбор для предателя
Шрифт:
— А что бы вы хотели, ваша милость?
— Расскажи о себе.
Я размышляю пару мгновений, пытаясь подобрать слова, которые подойдут к случаю.
— Боюсь, мне нечего рассказывать. Я из обнищавшего рода, прибыла на отбор, чтобы найти своё счастье.
— И это всё? — испытующе глядит на меня король.
— Я не понимаю…
— Не была бы ты девчонкой, сошла бы за попугая, — закатывает он глаза. — Такая же яркая, но совершенно безмозглая.
Его хохот разносится по залу.
Гости смеются вместе с королём, и я чувствую, как лицо заливается
— Но знаешь, это даже хорошо. В тебе есть покорность и глупая смелость. Это две наилучшие добродетели, которые в сочетании дают идеальную жену. Пей, ешь, наслаждайся жизнью, птичка. Надеюсь, завтра ты не поломаешь свои пёстрые крылышки.
Он отпускает мой подбородок, и я чувствую невообразимое облегчение. От его прикосновения меня словно сковало мертвенное оцепенение.
Встречаюсь глазами с Иваром, и от меня не ускользает то, с какой ненавистью он смотрит на короля. Маркус II снова погружает своё тело в огромное кресло, заменяющее ему трон, и что-то шепчет Ивару на ухо, отчего тот краснеет, и я вижу, как его пальцы белеют, до хруста стискивая подлокотники кресла, на котором тот сидит.
Отворачиваюсь и занимаю своё место рядом с участницами, каждая из которых сегодня одета предельно роскошно. Каждая из них выглядит потрясающе красиво. Однако никто из участниц не разговаривает между собой. То, что несколько из нас накануне покинули не только отбор, но и этот мир, похоже, почти всех привело в ужас. Но с другой стороны, я удивлена, что никто из оставшихся не изъявил желания выйти из отбора по своему желанию. Похоже, они надеются, что следующее испытание будет проще, чем предыдущее.
А вот я бы не была так уверена.
Весь вечер король поднимает бесконечные тосты, а потом заставляет нахваливать себя самого своей свите. Даже Ивар в какой-то момент вынужден встать и произнести тост в честь здоровья короля. Я вижу, с каким трудом ему это даётся, но король, кажется, остаётся весьма доволен. Захмелев, он, похоже, становится добрее.
— А теперь будут танцы! — рокочет король. — Двигайте столы. Я хочу видеть, как вы все будете кружиться! Хочу громкую музыку, да повеселей!
Все тут же встают, и десятки слуг начинают двигать столы и выносить из зала всё лишнее.
Пока я наблюдаю за этим, я не замечаю, как возле меня оказывается Ивар.
— Разреши мне пригласить тебя первой, — говорит он, заглядывая мне в глаза.
42
Он делает легкий поклон и берет меня за руку, ожидая, когда начнет играть музыка. В очередной раз благодарю небеса за то, что сумела найти способ утихомирить боль, которую вызывает моя иллюзия. Если бы он коснулся меня без действия трав, то я бы испытывала сейчас такую боль, что, скорее всего, упала бы на месте.
Ивар, человек, который знал меня прежнюю лучше всего. Он тот, кто знал и мой голос, и мою внешность так, как не знала даже я сама, и поэтому иллюзии приходится отнимать у меня гораздо больше внутренних сил, чтобы ввести
— Для девушки, жившей в отдаленной провинции, ты очень хорошо танцуешь, — говорит Ивар, когда музыка, наконец, начинает играть.
Сколько раз я танцевала с ним вот так, на различных пирах и балах, мне не сосчитать. Когда-то мы танцевали с ним так, словно были единым целым, и сливались в танце, насквозь пронизанные взаимной любовью, которая в такие моменты доходила до предела. Это всегда было почти как полет, как обретение полной свободы, растворение в музыке и в любимом человеке без остатка. И он все это уничтожил.
— Меня хорошо учили в пансионате, — говорю я кротко, и тщательно слежу за тем, чтобы нарочно делать ошибки, заставлять Ивара немного сбиваться с ритма, почти наступать ему на ногу в последний момент, чтобы он вдруг не заподозрил ничего. Однако это с каждым шагом делать все труднее. Меня все больше одолевает желание отпустить себя. Музыка звучит так громко и так требовательно, что мне стоит больших усилий не забыть, где я нахожусь и что происходит. А главное, кем является Ивар.
— Ты действительно не боишься смотреть в глаза, — подмечает Ивар с улыбкой, — не боишься даже короля.
— А должна?
Он кладет руку чуть ниже спины и прижимает меня к себе. Ему не нужно сдерживаться, он, похоже, решил взять от этого танца все. Сейчас, танцуя, он как будто становится моложе, его хромота, которая появилась недавно, кажется, полностью проходит, а лицо вновь обретает здоровый оттенок. Даже поседевшие пряди волос, кажется, куда-то исчезли.
— Он жестокий и властный человек. Все должны бояться его. Но что еще хуже — он обожает древние законы.
Лицо Ивара мрачнеет, и на нем проявляются глубокие морщины, которых я раньше не видела. Он снова выглядит куда старше, чем я запомнила его.
— Что он сказал вам там? — не удерживаюсь я, чтобы не спросить.
— А ты любопытная, — улыбается он горькой улыбкой, и в это мгновение я успеваю заметить, что у него не хватает одного из зубов.
Да что с ним такое? Он же дракон…
— Ничего особенного он мне не сказал. Просто в очередной раз поделился своими соображениями насчет древних традиций и обрядов, которые следовало бы исполнять, чтобы угодить богам и все в этом роде.
— Я видела, как вы злились, — говорю я.
— А от тебя ничего не утаить, не так ли? И знаешь, мне это нравится.
С минуту мы танцуем молча, и я уже решаю, что он решил не отвечать на мой вопрос.
— Король хочет право первой ночи, — наконец слышу я его голос. В голосе этом звучит такая потаенная злоба, что по спине у меня бегут мурашки больше от интонации, слова же и их смысл доходят до меня только спустя мгновение.
— Первой ночи?
— Да, малышка. Он хочет сорвать цветок, как он это называл, и убедиться, что его нектар достаточно сладок.