Расплата. Отбор для предателя
Шрифт:
Как только я вспоминаю о ней, дракон поднимает голову и скалит пасть. В глубине его пасти я вижу тлеющую мощь. Она там, ее только нужно разжечь.
Адриана. Моя надежда. Единственное хорошее, что осталось в моей жизни. И этот проклятый Маркус едва не отнял у меня ее. И что же я, предам слово, которое дал самому себе?
Ставлю бутылку на стол и резким движением закупориваю.
Пусть боль съедает меня. Пусть терзает. Пусть сожжет меня дотла, но она будет моей. Она будет рядом, она залечит мою израненную душу. Она воскресит меня.
Я
Подумаешь, великая потеря.
Дракон одобрительно взмахивает крыльями и следит за тем, как я покидаю свои покои.
Сегодня вечером я увижу ее на ужине. Сегодня я услышу ее голос. Осталось подождать совсем немного. Если бы не эти проклятые правила…
Я бы прямо сейчас пробрался к ней, но там теперь целая толпа народу, готовит ее к ужину с королем. Если ему доложат, что я хожу к участницам в неположенное время, он будет недоволен. А он и так с прошлого раза явно не слишком пылал ко мне доверием и любовью. Нужно снова найти с ним общий язык. Нет смысла конфликтовать с королем, Ридли прав. Нужно пользоваться слабостями глупого взбалмошного короля, а не быть пешкой в его капризных руках.
Маркус не представляет, как ему повезло, что Адриана выжила. Ведь я всегда держу свое слово. И буду держать впредь. И я должен проследить за тем, чтобы он выбирал правильные испытания, которые не подвергают жизнь участниц риску.
Отныне все, что я делаю, будет направлено на то, чтобы усмирить кровожадность короля и сделать так, чтобы моя Адриана не подвергалась опасности. Сейчас только это важно и только об этом нужно думать. И я сделаю все, что угодно.
Стоит мне произнести ее имя про себя , я чувствую, как зверская боль в ноге начинает как будто утихать. Или мне это кажется? А есть ли разница, если сердце начинает биться быстрее, а жизнь вновь расцветает красками, лишь стоит только подумать о ней?
Нет, Маркус. Даже если мне лично придется отправить тебя в ад, я не стану больше сидеть сложа руки и смотреть на то, как ты пытаешься отобрать у меня единственное ценное, что осталось у меня в жизни...
В голове мелькает мысль о моих дочерях, но я откладываю ее в сторону. Разумеется, они важны. Разумеется, они моя кровь и я сделаю все ради их счастья. Но им нужна мать, а мне нужен наследник, который продолжит мой род. И только Адриана подходит для этого. И именно поэтому сейчас важна только она.
Я сейчас же найду короля и не отойду от него ни на шаг, я буду знать о каждом его действии, о каждой идиотской мысли, что придет ему в голову еще до того, как он произнесет ее.
Тяжелый кашель останавливает меня на ходу, так что мне приходится потратить драгоценную минуту на то, чтобы откашляться. Кто-то из слуг подает мне платок и я почти не обращаю внимания на кровь, оставшуюся на нем.
Пустяки, всего лишь небольшое недомогание.
38
—
— Ты не чувствуешь, как смерть стоит за твоим плечом? — спрашиваю я, чувствуя, что мне хочется испортить ему настроение.
Смертный, конечно, должен испытывать особый страх перед смертью. Драконы тоже смертны, но общеизвестно, что совсем не так, как люди. Умирая, человек продолжает жить в своём драконе, который навечно улетает в северные земли, откуда никогда не возвращается. Человек же, не имеющий дракона, всего лишь маленькая вспышка, ярко вспыхивает, горит одно мгновение и затухает навечно, не оставляя ничего, кроме воспоминания и крови в своих потомках.
— Я смотрю, ты сегодня мрачнее, чем обычно, дружище, — не обращает он внимания на мои слова.
— Я бросил пить обезболивающее зелье, — говорю я. — Чувство такое, словно мои кости дробят молотами на кузнице.
— Я начинаю всерьёз беспокоиться о твоём здоровье.
— Беспокойся о своём, друг мой, — говорю я и хлопаю его по плечу. — Со мной всё будет в порядке. Нужно только закончить этот проклятый отбор.
— Король только входит во вкус.
— Я как раз иду к нему. И ты прав, нужно загладить вчерашний инцидент. Иначе останется нехороший осадок. С Маркусом нужно дружить, а не враждовать, ведь он наш король, не так ли? А короля не выбирают.
— Всё верно.
Ридли даже немного приоткрывает рот, видя, что я опережаю его собственные мысли, которые он, кажется, как раз хотел мне высказать.
— Не переживай, я понимаю, как тебя всё это заботит, и вообще. Я хотел поблагодарить тебя за твои хлопоты. Ты настоящий друг. Как бы скверно я себя ни вёл, ты всегда находишь для меня доброе слово и капельку любви в своей просторной душе.
Ридли прищуривается.
— Что-то необычные для тебя речи. Либо ты что-то задумал, либо у тебя, наконец, начинает проклёвываться совесть. И то, и другое, скажу честно, меня пугает.
— Пойдём, пугаться нечего.
Я увлекаю Ридли за собой, и мы вместе входим в зал, где расположился король. Кажется, у него теперь идёт третий завтрак. Всё время ест. Сколько же влезает в его бездонную глотку? Была бы его воля, он бы, наверное, сожрал всех нас и не поперхнулся.
— А вот и наш хозяин, — рокочет Маркус II, — какая радость видеть тебя, князь!
Кажется, сегодня здоровяк в прекрасном расположении духа. Это хорошо. Это мне на руку. Нужно помнить о том, чтобы постараться изо всех сил и стать его другом.