Расплата. Трилогия
Шрифт:
Что сказать о настроении? -- Когда определилось, что ждать присоединения к нам южноамериканских кораблей или судов Черноморского флота не приходится, на эскадре не было уже трех мнений, о которых я упоминал выше, но только два: либо -- немедленно вперед, либо -- возвращаться... В действительность подкреплений, которые могли быть высланы Балтийским флотом, никто не верил... Сторонники того или иного взгляда сходились на одном пункте -- это было общее решение -- либо вперед, либо назад! Стоять -- нельзя!..
Первые по возобновлении строки моего дневника, 17 января, были: "Вчера -- ровно месяц нашего пребывания на Мадагаскаре. Жара, сырость, духота -- нестерпимые. Стоянка в
От жары, что ли, но иногда в голову приходили какие-то нелепые мысли... Думалось: если нас не пускают вперед, то неужели японцы не догадаются снарядить сюда соответственную экспедицию? Ведь официально мы стоим вне территориальных вод, и здесь все позволено. Почему не атаковать нас ночью минными судами, а потом -- добить остатки при посредстве подводных лодок?..
Какой-то кошмар... Период полного упадка духа...
Но был на эскадре человек, который не поддавался этому настроению, который решил, что, раз его донесений не понимают или не хотят понимать, приказывают ему ждать подкреплений, которые он называл "лишней обузой", надеются, что силь; небесные совершат чудо, -- то ему ничего не остается более, как до конца исполнить свой солдатский долг...
Этот человек был 3. П. Рожественский.
"Ждать подкреплений и затем идти вперед для победы и одоления! Так приказывают? Хорошо! Оставив мечты о победе, использовать время ожидания для запоздалого обучения и сплочения нестройной армады".
Он умел заставить работать, умел подбодрить людей, близких к полной апатии. Начались, вперемежку с погрузками угля и ремонтными работами, усиленные учения и занятия, выходы в море для практической стрельбы и маневрирования. К сожалению, последнее нельзя было выполнять так часто, как было бы желательно, потому что после всякого выхода и маневрирования, неизбежно связанного с переменными ходами, дня два-три приходилось давать на отдых и переборку постоянно повреждавшихся механизмов, а что касается практической стрельбы -- то... дело стояло за недостатком боевых припасов.
Невольно, опять и опять, вспоминался старый анекдот: "Почему вы не стреляли?" -- "Тому было 18 причин: во-первых, у меня не было пороху..." -- "Можете не продолжать и остальные 17 оставить при себе..."
Как горько и больно было читать в приказе (10 января 1905 г), отданном, очевидно, для поднятия духа в среде команды, такие строки: "...надо учиться не покладая рук. Мы не можем тратить много запасов для учебной стрельбы... Вся прислуга должна освоиться с оптическими прицелами... Если Бог благословит встречей с неприятелем в бою, то надо беречь боевые запасы..."
И это в то время, когда, по имеющимся сведениям, японские комендоры, уже много лет тому назад "освоившиеся" с оптическими прицелами, день и ночь практиковались в стрельбе, не только не жалея боевых припасов, которые имелись в избытке, но и самых пушек (При современных огромных давлениях и температурах, развивающихся при выстреле, орудия крупных калибров очень быстро изнашиваются -- происходит выгорание металла в канале орудия), на замену которых были готовы новые...
Одновременно с этим приказом вышел другой, очевидно, вызванный донесениями наших агентов. Адмирал, предписывая усилить бдительность, следить неотступно за всяким плавучим средством, двигающимся по рейду в дневные часы, и не допускать никакого движения в темную пору, не бросать за борт бочонков и ящиков и не подпускать к борту никаких плавающих предметов, -- объявлял
"По достоверным сведениям, в южных проливах, по ту сторону Индийского океана, собраны японские крейсера, как военные, так и вспомогательные, занятые подготовкой ловушек; имеются отряды миноносцев, изучающие те бухты, в которых есть вероятность найти нашу эскадру. Туда же, по слухам, доставлены и первые подводные лодки, купленные японцами в Англии и Америке. Подготовкою встречи по ту сторону Индийского океана не ограничивается, однако, наш деятельный враг. Отдельные разведчики высланы им и в окрестности нашего теперешнего расположения. Задача этих разведчиков -- перехватывать транспорты, которые почему-либо отделятся от эскадры или окажутся в положении, удобном для захвата или уничтожения, а также и организовать покушения на боевые суда. Эти крейсера-разведчики через колонии наших недоброжелателей и своих союзников находятся в телеграфных сношениях с агентами, поселенными на Мадагаскаре и в самом Носи-бэ (Один такой -- швед, говоривший по-русски, -- был уличен и вынужден покинуть Носи-бэ вследствие негласного бойкота, которому он подвергся не только на эскадре, но и на берегу, со стороны добрых французских граждан, у которых почти инстинктивно вся шерсть поднималась дыбом при слове espion), получая точные сведения о нашем расположении, о перемещениях и движениях отдельных судов".
Приказ заключался почти трогательным обращением к командирам -- не вверять (по обычаю мирного времени) серьезное и ответственное дело охраны эскадры неопытным юношам, "неспособным еще разобраться в картах и ориентироваться на местности. Каждому следует поручать лишь то, что он может исполнить. Неопытный и вредный на дозорной службе -- может с честью послужить в своем плутонге".
С 11 января начались учения постановки контрмин.
Около этого же времени (не помню точно, какого числа) вспомогательные крейсера -- "Кубань", "Терек", "Урал" -- ходили в море на учебную стрельбу.
– - Ну что? Как? -- спросил я руководившего стрельбой флагманского артиллериста по его возвращении на "Суворов".
Он только рукой махнул...
– - Целил в ворону -- попал в корову! Что вы хотите? -- Первая стрельба! Все -- как в лесу или словно с луны упали!..
13 января оба броненосных отряда (кроме "Сисоя", у которого как раз повредилась машина) и линейные крейсера выходили в море для стрельбы по заранее составленному и объявленному плану.
Ознакомившись уже, до известной степени, по рассказам, со степенью боевой подготовки эскадры, я не ожидал чего-нибудь особенно блестящего, но действительность превзошла мои ожидания...
Ну? Что скажете? -- криво усмехаясь, обратился ко мне лейтенант С. в то время, как эскадра после трудового дня возвращалась на рейд Носи-бэ.
Что?.. Макарову, в Артуре, легче было. "То" все-таки походило на эскадру. Хоть и не очень. А "это"... -- черт его знает...
Впрочем, предоставляю слово самому адмиралу (Приказ 14 января 1905 г. за 42): "Вчерашняя съемка с якоря броненосцев и крейсеров показала, что 4-месячное соединенное плавание не принесло должных плодов. Снимались около часа... Но и за целый час 10 кораблей не успели занять своих мест при самом малом ходе головного. С утра все были предупреждены, что около полдня будет сигнал -- повернуть всем вдруг на 8 градусов R и, в строе фронта, застопорить машины для спуска щитов. Тем не менее все командиры растерялись и вместо фронта изобразили скопище посторонних друг другу кораблей.