Расплата
Шрифт:
И пришел наконец к выводу, что ему самому не справиться со своими душевными муками, что нужен какой-то посторонний твердый, умный человек, который подскажет ему выход из этого запутанного положения.
3
То и дело звонил телефон, требовательно и тревожно. Чичканов кому-то отвечал, кого-то приглашал зайти.
Василий сидел перед ним и никак не решался начать. Даже глаз не мог оторвать от картуза, который с ожесточением мял на коленях.
Наконец Чичканов подошел к Василию, положил руку на его плечо.
– Ты
– Чичканов доверительно улыбнулся.
– Надеюсь, коммуна будет образцовой?
– И, не дождавшись ответа, добавил: - Верю. А сейчас... если хочешь, пойдем со мной на подпольное буржуйское собрание. Там, правда, нас не ждут, но тем лучше для нас.
Василий поднял на Чичканова удивленные глаза.
– Думаешь, в городе все благополучно? Гарнизон! Милиция! Да, и гарнизон и милиция, а врагов и саботажников хватает. Купчишки прячут продовольствие, спекулируют... свой профсоюз создали! Вот мы и послушаем, что нам пророчат господа торгаши.
От стыда и раскаяния Василий готов был провалиться сквозь землю. Кругом идет упорная борьба, кругом враги, а он - со своим личным...
Василий хрипло откашлялся:
– Как же вы про ихнее собрание узнали?
– Продагент вчера арестован, он с ними был связан.
– Чичканов вынул из стола револьвер, положил в карман брюк. Кожаный картуз со звездой нахлобучил на черный волнистый чуб.
– Пошли?
Василий успел уже подавить в себе смущение и теперь готов был идти за Чичкановым хоть в огонь. Он не задавал больше вопросов, хотя мог бы, конечно, спросить, почему они идут одни, не опасно ли это для жизни председателя Губисполкома.
На улице Чичканов спросил у Василия:
– Ты что же не похвалишься - у тебя дочка родилась?
– Любочка.
– И у меня есть дочка... Олечка. Наше будущее.
На Базарной улице, залитой жарким летним солнцем, они смешались с толпой. У каменного подъезда бакалейной лавки Чичканов остановился.
– Когда я войду, ты останешься у двери, - сказал Чичканов.
– Наган есть?
– Есть.
Во дворе их встретил тот самый купчишка, который отдал церковное вино господам офицерам в дни мятежа.
– Вам кого, товарищи?
– подобострастно пропел купец, погладив лысину.
– Кого надо - сами найдем, - ответил Чичканов. Это был пароль, сообщенный арестованным продагентом.
Купец осклабился и указал на крыльцо:
– Вверх по лестнице, пожалуйста.
На втором этаже, прямо на лестничной площадке, дверь, обитая оцинкованным железом.
Условный стук - один сильный удар.
Дверь открыли.
В полутемной комнате - десятка полтора мужчин, замерших при появлении Чичканова. Слышен только настороженный шорох.
– Здравствуйте, господа торгаши! Вы меня узнаете?
Молчание.
– Вижу, что узнаете. Я многих из вас
Он говорил и приближался к столу, не вынимая руки из кармана. Сел на свободный стул.
– Ну? Продолжайте...
Несколько мгновений висела над столом напряженная тишина.
Василий стоял у двери, сжимая в кармане рукоятку револьвера.
– Вот метелошников нам не хватает, товарищ Чичканов, - процедил ехидный голосок.
У Чичканова вздрогнули желваки и замерли.
– Ходит слух, твой отец хорошо метлы вязал. Ты, случаем, не в него пошел? А то нам торговать нечем.
– Это говорит уже другой человек, другим, более злым голосом.
Чичканов даже взглядом не повел в его сторону - словно окаменел.
Купцы осмелели:
– Чем будешь кормить горожан?
– Подохнете все!
– Властители.
Какой-то грузный купец потянулся было с кулаками.
– Хватит!
– Чичканов тяжело ударил по столу и встал.
– Теперь слушайте меня. Я шел сюда арестовать всех вас и отдать в ревтрибунал.
В наступившей тишине резко скрипнуло несколько стульев.
– Сидеть! Дом оцеплен чекистами, - предупредил Чичканов движение купцов. И усмехнулся, довольный.
– Как видите, я кое-что умею вязать и кроме метел! Но я раздумал, - продолжал Чичканов, - в трибунале вас могут расстрелять, как заговорщиков против советской власти.
– Он помедлил, оглядывая купцов.
– А вы горите желанием помочь нам, чтобы горожане не подохли с голоду... Так вот...
– Он тяжело опустил руку на стол.
– С сего дня вы являетесь заложниками. Откроете добровольно свои тайные склады помилуем, разрешим торговлю через кооперацию, не откроете - арестуем. Понятно?
Никто не ответил. Только злобно сопели.
– Василий, открой дверь!
Купцы зашевелились.
– Я согласен!
– Я тоже...
– Кто согласился, прошу предъявить документы для записи...
Радостное ощущение силы советской власти переполнило Василия. Он разжал затекшие на рукоятке нагана пальцы и толкнул плечом дверь.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Солнце еще с горы ног не спустило, а Ефим Олесин уже вышагивал по городской улице.
Одетый в новые холщовые штаны и рубаху, он выглядел молодцевато. Кажется, что и солнце-то сегодня раньше встает по такому случаю!
Хотел Ефим прямо на подводе подъехать к вокзалу, где теперь работает смазчиком Панька, да любопытство взяло верх. Клашу посмотреть захотелось. Теперь не обернешь дело - на сносях баба, глядишь, внука Ефиму принесет.
Кланя встретила его ласково, батей назвала. Расслабло сердце Ефима распряг лошадь во дворе, велел Клаше доглядеть, а сам пешком на вокзал.
Но что это? На перрон не пускают.
Ефим подошел к милиционеру.
– Не могу, - ответил тот.
– Только по пропуску.