Расплата
Шрифт:
Панов развернулся около усадьбы коммуны, заехал за мельницу, откуда видна была вся Кривуша. "Скорей, скорей, братцы", - шептал он, следя за отрядом, который, как было условлено, обогнул Кривушу и мчался теперь к дому Сидора Гривцова. Лошадь Андрея выскочила к дальней риге Сидора, Панов дал несколько очередей по-над селом, потом подъехал к ограде кривушинской церкви - снова очередь. А продотрядчики уже окружили дом Сидора.
...Когда со стороны коммуны послышалась пулеметная стрельба, Гривцов подумал, что это Васька Карась вернулся
Пули засвистели над головой. Не успел он оглянуться - дружки разбежались кто куда. Гривцов сунул шашку в ножны и сделал несколько прыжков к дому, но пуля свалила его с ног.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1
Глухой полевой дорогой Василий добрался до Падоз.
Село просыпалось. Горласто перекликались молодые петухи, на выгоне мычали собранные пастухом коровы, а в лесу, за речкой, путалось меж деревьев глухое осеннее эхо. Где-то совсем близко забумкало пустое ведро о колодезный сруб. Василий перешагнул подмерзший за ночь ручей и по огородной стежке поднялся к дому сестры.
Давно не был Василий у Насти, не любил он ее мужа, Ивана Кулькова, скрытного, жадного мужичонку с остреньким лисьим лицом. Василий увидел, что Иван успел пригородить к дому несколько пристроек и амбарчиков. Лес рядом, а в смутное время у продажных лесников за десяток яиц можно на целый сруб бревен заготовить. Но для кого он столько нагородил? Ведь детей-то у них нет. Василий даже приостановился, разглядывая плоды кропотливых трудов зятька, и не заметил, как тот вышел из-за угла с пустыми ведрами, направляясь к колодцу.
– Чего тут высматриваешь?
Василий сразу узнал гнусавый голос.
– Здорово, Иван.
– Здоров, здоров, - растерянно отвечал тот шурину. Глаза его бегали по сторонам, боясь встретиться с взглядом Василия.
– Настя к куме за ситом пошла... А я за водой.
– У вас тут тихо? Бандитов нет?
– Чевой-то?
– спросил Иван, будто не понял.
– Бандитов, говорю, нет?
– Бандитов нет, а коммунистов Карась постреливает. Тебе бы не показываться тут.
– Да уж показался. Поздно вертаться, светло.
– Ну, а у меня прятаться негде, - прогнусавил Иван. Он перехватил ведра в другую руку, загремев ими о коромысло.
– Карась все мои щелки знает.
Василий молчал, выжидая, что еще скажет Иван.
– И меня убьют с тобой вместе...
– За свою шкуру трясешься?
– почти шепотом спросил Василий.
– А мне куда же теперь?
– Не знаю... Только я за тебя помирать не собираюсь.
Василий заметил, как из-за угла соседнего дома выглянуло бородатое лицо.
Несколько мгновений Василий стоял молча. Потом презрительно осмотрел Ивана с головы до ног и облегченно выдохнул:
– Гад ты ползучий, Иван!
И
– Вася! Вася! Куда ты?
Голос сестры. Обернулся.
– Куда же ты на рожон-то лезешь, Вася?
– А куда же мне?
– сердито ответил Василий.
– Твой скопидом прогнал меня. За свою шкуру трясется.
– Прогнал?
– всплеснула руками Настя.
– Господи! Прогнал! Идол бессердечный! Анчутка! Неужели он с ними спутался? Пойдем скорее, Вася, спрячу тебя!
– Не пойду, Настя, - твердо сказал Василий.
– Прощай. На тебя нет обиды. Пусть убьют лучше, а мужа твово видеть не могу.
– Господи, помоги мне, господи! Что же придумать-то, а?
– И Тимошка тут, с Карасем?
– Тимошку убили, говорят, у вас в Кривуше. Карась злой-презлой вернулся. О господи, что делать-то?
Пока они торговались, из крайней избы выскочил с обрезом в руках мужик. Василий и Настя сразу узнали кризушинского вора, горбоносого Гришку Щелчка. Настя вскрикнула, ухватилась за рукав Василия и упала на колени:
– Васенька, родненький, прости нас! Через нас ты пропал, Васенька! Прокляну его, ирода, уйду от него, окаянного!
– Стой! Руки вверх!
– гаркнул Гришка Щелчок.
– Вот ты где, куманек, очутился? А мы тебя в Кривуше шукали! А ну пошел!
Василий, сам не зная почему, грубо оттолкнул сестру.
– Бей, Васенька, бей, топчи меня! За ирода мово проклятого!
– Она упала на землю, обняла его сапог и истерически заголосила: - Не пущу, не пущу! Стреляй, Гришка, и меня с ним вместе! Стреляй! Не пущу!
Бешено заколотилось сердце Василия - от жалости к сестре, от мысли, что вот так глупо приходится умереть. Он оторвал руки Насти и уже ласково сказал:
– Прощай, Настя, Машу пожалей.
Пошел, чувствуя за спиной холодок смерти. Он долго еще слышал, как сестра билась в истерике, но потом в ее крики вплелись гнусавые возгласы мужа. Василию хотелось оглянуться на сестру в последний раз, но Щелчок злобно тыкал в его спину ствол обреза:
– Пшел, пшел!
2
Соня третий день жила в Падах у двоюродной сестры. Она приехала сюда за платьем.
До ее слуха донесся далекий женский крик, Соня прислушалась. Крик то замирал, то возникал с новой силой. Это же в той стороне, где живет Настя! У Сони замерло сердце. Она кинулась к двери, на ходу сорвав с гвоздя свою коротайку, и побежала к Настиному дому.
...Мужики-соседи вели Настю под руки. Иван Кульков суетливо бегал вокруг, уговаривая Настю, но она не отвечала, а когда он забегал наперед, плевала ему в лицо.
– И зачем же я, дура, пошла за ситом?
– причитала Настя охрипшим голосом.
– Будь вы прокляты - и сито, и ты, ирод окаянный! Оставьте вы братца мово милого! Лучше меня убейте, убейте за ирода мово окаянного!