Расплата
Шрифт:
Едва он успел вылезти из машины, как получил удар дубинкой по почкам и услышал звериный рев.
– Ах ты, Шумахер, руки за спину, морду на капот положил быстро! Одно лишнее движение - и я тебя прямо здесь урою, отморозок чертов.
После этого милиционер, разделавшийся с Федором, обошел машину и открыл дверь с той стороны, где сидел Анциферов.
– А тебе что, особое приглашение требуется? Задницу отрывай и из машины вылазь, пока тоже дубинки не отведал.
Сергей стал спускаться на землю, не чувствуя ног. В этот момент, как ни странно, ему уже не было страшно. Раз Господь так решил, значит, так и будет, думал Сергей, и эта мысль его успокаивала.
Мент,
– Документы ваши, документы на машину и разрешение на груз покажите.
Федор с вызовом бросил свой паспорт и документы перед собой.
Это, однако, не ускользнуло от внимания милиционера.
– Ты че тут выпендриваешься? Ещё дубинки хочешь?
В ответ Федор только огрызнулся:
– Документы сначала посмотри, а там поговорим.
И какая-то необъяснимая сила сбила всю спесь и злость с мента, который вместо угроз стал внимательно изучать документы. Читая их, он менялся в лице все больше и в конце только и смог произнести:
– А почему вы сразу не сказали, что едете по поручению губернатора Дягтярёва?
Федору очень хотелось врезать этому менту, но он сдержался, чтобы не создавать себе лишних проблем. Вдохнув и выдохнув, он сказал:
– А кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался? Все ваше ГАИ кормится от моих поездок, и за три года ни одна сволочь меня не разу не остановила. Откуда ты вообще на этой трассе взялся и сколько времени здесь работаешь, если такой беспредел творишь?
Мент виновато засопел.
– Я на этом участке действительно только второй день, и коллеги мне про вас ничего не говорили.
В ответ среди стоящих рядом ментов раздался тихий гул недовольства, и один из них сказал:
– Как это - не говорили? Тебе еще вчера сказали, что белый КАМАЗ с этими номерами надо пропускать после губернаторского кортежа и скорой помощи в первую очередь и не создавать ему никаких дополнительных помех на дороге. А ты - проверим, кто там едет. Вот и допроверялся. Теперь губернатор всех нас уволит.
Федя миролюбиво улыбнулся.
– Не бойтесь, ребята, вам ничего не будет, а вот с нелюдем, который, не дав человеку объясниться, бьет по почкам, наверное, свои же и разберутся.
После этого Федор угрожающе сделал шаг в сторону мента.
– Ну что, могу я теперь ехать, или ты у меня еще что-то хочешь выяснить, пес бешеный?
Мент только устало махнул рукой.
– Езжайте себе и извините, что так вышло. Видно бес меня попутал у вас документы проверять. Хотел немного подзаработать, да не на тех нарвался.
Они сели в машину. Федор достал сигареты и закурил.
– Да, Толя, век живи - век учись. Остановился бы сразу, не было бы никаких проблем, подъезжали бы уже к Койгородку. А решил поерепениться, вот и получил заслуженно по почкам.
Сергей сочувственно посмотрел на Федю и похлопал его по плечу.
– Ничего, Федор, не расстраивайся, всякое бывает. Ты ехать-то сможешь, или, может, нам лучше в травмапункт заехать? Эта мразь ведь тебе со всей дури по почкам заехала.
Федор только покрутил у виска.
– Ты что, Толян, совсем сбрендил? Если мы еще по врачам поедем, я точно без премиальных останусь. Он мне заехал, конечно, со всей дури, но я как-то инстинктивно что ли сгруппировался и пресс напряг, так что это меня немного спасло, хотя удар был сильный.
Федя затушил бычок, и они поехали дальше.
Некоторое время ехали в полной тишине. Анциферов думал о загадках и хитросплетениях человеческой судьбы. Действительно, нарваться можно,
Оборотни в погонах могут быть даже хуже, чем обычные бандиты, поэтому что от людей в погонах в нормальном обществе ожидают защиты и их уважают. У нас, к сожалению, профессия милиционера в последние годы себя настолько дискредитировала, что представителей этой в принципе нелегкой и во многих странах почетной профессии за глаза называют не иначе как "мусор". Самое страшное, что такого "мусора" в милиции и в угрозыске стало довольно много, а таких честных и идейных, как он, единицы. Безусловно, он далеко не один такой, но эти люди стараются не выделяться, потому что портят статистику раскрываемости и своей принципиальностью мешают начальству крышевать и собирать дань с бизнесменов, пытать непокорных и делать много других вещей, с которыми ни при каких условиях не должен ассоциироваться защитник рядовых граждан в любой нормальной стране.
Сергея вывел из раздумий голос Феди.
– Ты, наверное, меня осуждаешь, Толян, что я с бандитами вожусь и на них работаю?
– С чего ты это взял?
– невозмутимо спросил Сергей.
– Мне почему-то так показалось, - отозвался Федор.
– Послушай, Федя, что ты себе напридумывал? Ты думаешь, я с Марса и не знаю, как можно честно ездить по российским дорогам и не давать взятки гаишникам и при этом успевать приехать вовремя и гнать больше разрешенной скорости на маршруте длиной в несколько тысяч километров? Это нереально. Я просто подумал, что одному воевать или бороться с системой тяжело. Один в поле не воин. Да и добиться в одиночку чего-то очень сложно, к сожалению.
Федор нахмурился.
– Ошибаешься, Толик. Один человек на многое способен. Конечно, одному не победить и не исправить систему, но один человек может сделать много такого, что заставит задуматься и измениться многих. В какую сторону, в лучшую или худшую, во многом будет зависеть от того, что и как ты сделаешь. В принципе, ты можешь сделать что-то хорошее, и люди об этом никогда не узнают, и это тоже неважно. Запомни: всё, что ты делаешь, не для людей и даже не для себя, а для того, чтобы твоя совесть была чиста и чтобы тебе нестрашно было умирать и предстать перед Господом. Знаешь, Толя, я ведь не всегда такой был правильный и богомольный, как сейчас. До той аварии я жил и в ус не дул. Купался в деньгах. Наверное, ты не знаешь, но за участие в автогонках очень хорошо платят. Например, за участие в Ралли Париж-Дакар мне заплатили почти полмиллиона рублей. По меркам девяносто второго года это были бешеные деньги. Девчонок у меня было предостаточно. Бабы любят везунчиков, а я был именно такой. До аварии я много где успел побывать. И вот в один день я потерял все, но, к счастью, остался жив. Когда я вышел из комы, или как там это называется, когда летаешь на небе с ангелами, - доктор сказал мне, что я скорее всего останусь инвалидом и остаток жизни проведу в инвалидной коляске. Я послал этого доктора к чертовой матери и сказал, что буду ходить. Я полтора месяца провел в инвалидной коляске и каждый день молился и делал упражнения для ног и спины. И вот однажды я попытался встать с коляски, встал, сделал два шага и упал. Было очень больно, но я поднялся и прошел еще пять шагов до дивана и был очень горд собой, но еще я был благодарен Господу, который дал мне силы и наградил меня за мою веру в него и в себя.