Расплетающие Сновидения
Шрифт:
— У вас есть какие-нибудь рекомендации, Мастер Оружия?
— Для начала, не следовало ссориться с этими ристами...
— Я просила рекомендации, — тон мой был обманчиво мягок, — с критикой пока повременим.
— Ну что ж. — Он вдруг стал очень серьёзным, очень холодным, очень бесцветным. Мне стало страшно. — У древних людей был забавный способ избавляться от крыс, обитавших на их кораблях. Когда маленькие твари наглели настолько, что сжирали всех кошек, которых на них напускали, команда отлавливала трёх самых наглых. А затем бросала их в пустую бочку. И оставляла там. Через неделю две крысы совместно убивали третью и съедали её. А ещё
Он это говорил серьёзно. А я это серьёзно слушала. Новое толкование жестокости, так?
Сонливость исчезла, будто её никогда и не было, руки под покровом крыльев чуть тряслись.
— Я... обдумаю ваше предложение, Мастер. — Я соскользнула с постели и попятилась к выходу. — Спасибо, что уделили мне внимание.
Прочь отсюда...
— Антея-тор.
— Да? — Неохотно задержалась в дверях.
— Где ваши телохранители?
А не видит ли он Истину? Да нет, я бы заметила. Просто очень старый и очень умный интриган, очень многое повидавший на своём пути.
— Они отлучились на пару дней... сообщить старшим своего народа о некоторых открытиях Круга Тринадцати.
— Ах. Понятно. — И ему действительно было всё понятно.
Я сбежала. Самое лучшее, что можно предпринять, имея дело со старейшими. Ллигирллин, подружка, во что же ты вляпалась?
Увы, удрать от древнейшей мудрости так и не удалось. Стоило как следует разогнаться, как я врезалась во второй её источник, со всей силы впечатав локти в появившееся точно из ниоткуда поджарое тело.
— Ау!
От неожиданности и боли я завопила, судорожно тряся в воздухе ушибленной кистью. А ему — хоть бы что. Точно о железяку приложилась, а не о собственного Учителя.
— Спешите куда-то, леди Хранительница?
Глаза и имплантант — синие. Сине-сине-синие. Нет, не так. Полночно-бирюзовые, тёмные, наполненные цветом и смехом. Огромные, глубокие, бесконечно синие глаза, лишённые белков и со зрачками столь тонкими, что, кажется, их и вовсе нет. Омуты тщательно сдерживаемой силы.
Волосы цвета воронова крыла, небрежной гривой падающие на плечи, белейшая кожа. Макияж синеватых узоров, асимметрично взлетающих к уголку правой брови. И фигура, хрупкая и тонкая, изящная до потери любого сходства с людьми, очень мужественная. Не та красота, что приковывала взгляд в Арреке, и не та, что привлекала в Л’Рисе. Раниэль-Атеро отличался тем великолепием, которое ничего общего не имело с совершенством. Красота, так напитанная силой, что смотреть на неё было больно. И я отвернулась, пытаясь спастись от этой боли, как всегда безуспешно.
— Антея? — Ах, прогресс. Раниэлю-Атеро не нужно ждать, пока я засну посредине разговора, чтобы почуять неладное. Этот наверняка узнал о том, что грядут неприятности, задолго до того, как меня разбудил достопамятный сон.
«Будь честна хотя бы перед собой. Не сон. Кошмар».
— Учитель. — Я склонилась, отведя назад крылья, как склоняется младший перед страшим. Поклон, который Хранительница не выполняет ни перед кем. — Полагаю, нам нужно поговорить.
Отчим уронил голову набок, птичьим, полным неожиданного достоинства жестом. Позади танцевали сен-образы такой сложности, что мне и думать было нечего пытаться их понять. Можно было считать лишь общий эмоциональный
— Я искал вас, Хранительница. — Ага, мы снова вернулись к деловому стилю. — Пройдёмте.
Пальцы, знакомо сомкнувшиеся чуть повыше локтя, были тонкими, с чёрными когтями. Очень красивыми, блестящими когтями, способными при желании резать тианитовые алмазы, как масло. Он привёл меня в какую-то пустынную оранжерею, полную теней и запаха цитрусовых, усадил на толстый ствол с такой осторожностью, будто ожидал, что я в любой момент рассыплюсь. А если Раниэль-Атеро действует так, словно вы сделаны из хрусталя, то следует готовиться к тому, что вас скоро разобьют. На много-много хрустальных кусочков.
— Так плохо, Учитель?
Он ходил туда-сюда, подметая пол полночной чернотой крыльев и глядя прямо перед собой.
— Где твоя охрана?
И как они узнают? Северд ведь на то и Безликие, чтобы их практически было невозможно заметить.
— Отослала.
Он споткнулся. Нет, кроме шуток, действительно споткнулся, крылья взлетели вверх поглощающим свет туманом.
Я вопросительно вздёрнула уши.
— Ты всегда умела принимать решения между делом, удивляя нас всех, Анитти.
— Ага. Особенно саму себя. Вы получили мой сен-образ, Учитель?
— Шедевр полунамёков. Так что же тебе известно, девочка?
— Это вопрос, который я хотела адресовать вам, аналитик.
Он вдруг оказался рядом, буквально в нескольких сантиметрах, тонкие белые ладони держали моё лицо, а синие омуты глаз всматривались в самую душу. Там, где он прикасался, тело горело и плавилось болью, больше всего хотелось отшатнуться и забиться в дальний от этого клубка энергий угол. Обычно мне удавалось гораздо лучше экранироваться, особенно с помощью нового имплантанта. А сейчас — будто кожу содрали, оставив обнажённые нервы.
Он исчез так же незаметно, как и появился, просто материализовался на другом конце комнаты.
— Да, Хранительница. — В его устах титул вовсе не звучал принадлежащим мне не по праву. — Я провёл небольшое исследование...
— Популярное занятие в последние дни...
— ...и результаты... скажем так, показались интересными.
Вообще-то сен-образ, который он тут использовал, перевести как «интересный» можно было лишь с большой натяжкой. Волна жара, страха и возбуждения окатила меня, электрическими разрядами побежала по позвоночнику, сжалась где-то в районе желудка, вызвав ещё один приступ дрожи. Я обернулась золотым туманом крыльев, этой иллюзорной, но такой успокаивающей защитой.
— Изменения стали заметны несколько недель назад, когда развернулось дилетантское заклятие Круга Тринадцати. Халтура. Вот то, что творилось до этого, отследить куда как сложнее. — Судя по мурлыкающим интонациям довольного слопанными мышами котяры, Раниэль-Атеро умел по достоинству ценить задачи, бросающие вызов его фактически неограниченным способностям. — Люди... Полагаю, с аррами и другими народами, веками культивировавшими свои экстрасенсорные способности, проще. Эти хоть примерно представляют, на что способны, и, до определённого предела, умеют держать себя в узде. Однако существуют ещё бесчисленные орды обитателей Ойкумены, пребывающие в уверенности, что даже ради сохранения собственной жизни и пылинки не смогут мысленным усилием сдвинуть. Реально же обладающие вполне настоящим, генетически заложенным в них потенциалом способны двигать горы. Как сказала бы одна ваша подруга, вы не видите здесь небольшого противоречия?