Распоротый

Дубов Игорь

– За столицу мы отвечаем. Войска высланы не будут.

Я слушал становящийся все более напряженным обмен репликами и чувствовал, как расправляет в груди жесткие черно-красные крылья охотничий азарт.

– Вожди кланов смогут вернуться из-за моря и войти в правительство?

– Зачем вам это? Кланы распущены.

Откуда-то из-за спин выскользнул человек с кнопочным пистолетом у пояса и склонился к уху Хвары. Краем сознания я уловил сигнал о деформации информационной среды. Но понять, чем нам это грозит, не успел.

– Мы вряд ли сможем объяснить своим солдатам…

Хвара поднял

глаза, и взгляд его уперся прямо в меня.

– Кто эти трое? – громко вопросил он, вытягивая вперед заскорузлый палец. – Это ваши люди, Гура?

– Бежим! – бросил мне Базука и вскочил, опрокидывая стул.

В два прыжка он очутился у двери, где сгрудилась опешившая охрана, и вдруг неожиданно бросился в ноги передним, перекрывавшим выход. Наступая на шевелящиеся спины и головы, мы с Протазаном перемахнули через образовавшуюся кучу и выскочили в ведущий на лестницу коридор. Сзади над нашими головами бухнул выстрел. Не помня себя, мы скатились по лестнице, но, вылетев наружу, Протазан внезапно остановился.

– Хорошее место, – сказал он, вытаскивая пистолет. – Беги, Распоротый, я их задержу.

– Нет! – Я протестующе схватил его за рукав. – Бежим вместе!

– Не болтай! Нас выцелят на пустыре! Наверху хлопнула дверь, и посыпался громкий топот.

– Беги, я тебе сказал. Уноси услышанное!

Прощально сжав его предплечье, я бросился к забору. Протазан был прав, но легче от этого не становилось. Словно во сне, я бежал через пустырь, слыша, как трещат позади меня выстрелы и кричат взбешенные голоса. Перепрыгнув через забор, я на минуту остановился и прислушался. Выстрелы уже стихли, но через щель были видны мелькающие над бурьяном головы и плечи бегущих за мной людей. Отряхнув руки от ржавчины, я обогнул ближайший Дом и, сдерживая злые слезы, пустился быстрым шагом вверх по улице, время от времени оглядываясь, нет ли за мной хвоста.

Мирный город лежал вокруг меня. Тихо дул с гор теплый ветер, играли на керамических плитах мальчишки, и мужчина в пронзительно голубых штанах красил оградку возле сиделки. Никто из идущих мне навстречу даже не догадывался, что всего лишь в двухстах метрах отсюда, возле заброшенного склада, плавал в луже собственной крови Протазан и озверевшие чистильщики насмерть забивали ногами связанного Базуку. Кусая губы, я шел по улице и чувствовал, как меня знобит. Три месяца я мечтал умереть, а вот теперь, когда дошло до дела, подставил вместо себя других. В отчаянии я заскрипел зубами и ускорил шаг.

"Суки! – хрипело во мне, пока я петлял переулками, стараясь отвязаться от возможной слежки. – Самоебы! Отсосы гнойные! Отплачется вам Базука. И Протазан отплачется. Мы еще встретимся, суки! У нас все впереди. Отбойное дело вы затеяли, твари. Когда рванет, своих не узнаете. Но я вас найду. Я вас всех найду, чтобы рассчитаться. Можете на меня положиться, отсосы. Внакладе никто не будет. Вы еще пожалеете, что упустили меня!"

Теперь, когда я знал весь замысел чистильщиков, я мог представить масштаб катастрофы, спровоцированной роем. Страшнее всего будет вторая фаза мятежа, когда недавние союзники начнут резать друг друга, походя грабя и уничтожая мечущееся в панике население. Судьба, конечно, разберется с каждым, развязавшим эту войну. Большинство из них скорее

всего погибнет в запущенной ими же мясорубке, а у оставшихся после смерти будет разрушен информационный носитель. Но ждать, пока этот праведный суд свершится, я не мог.

Я должен был как можно быстрее разобраться в сложившейся головоломке. Чистильщики были связаны с Чарой. Но чистильщики были связаны и с «волчатами» – злейшими врагами Чары. Знал ли Чара об этом? И кто все-таки направлялся роем? Чара? Хвара?

"Волчата"? Или, может быть, все-таки Принцепс? Теперь было понятно, к кому в горах ездил Хвара в тот день, когда его взяла моя камера. Но ведь контакты с «волчатами» вовсе не мешали контактам с роем и не выводили Хвару из числа подозреваемых. С другой стороны, Принцепс меньше всего подходил на роль креатуры роя. Но кто тогда был его "владельцем"? И что делал Чара в Драном Углу?

Вопросов было гораздо больше, чем ответов. События явно обгоняли меня. Захват базы роя уже ничего не мог изменить в развитии ситуации. До начала мятежа оставались считанные дни, а я никак не мог понять, что же я должен делать. Хуже всего было то, что мне не с кем было даже посоветоваться. Давайтари мгновенно изъял бы меня с Керста, если бы узнал, как глубоко я влез в происходящее. Законы ойкумены запрещали вмешиваться в дела неприсоединенных планет. Я мог еще на свой страх и риск разыскивать базу роя. Но мятеж не должен был становиться моим делом. Однако, случайно узнав о нем, я никак не мог теперь остаться в стороне.

Если бы я был на месте Принцепса, я бы незамедлительно арестовал верхушку чистильщиков и все руководство министерства полиции. Конечно, многие из этих людей могли и не знать о планах своих руководителей, в этом потом можно было бы не спеша разобраться. Но лишенные лидеров чистильщики в любом случае не посмели бы тронуть впервые избранного главу государства, да и «волчата» за хребтом попрятались бы после этого по норам. Кроме того, я мобилизовал бы на всякий случай армию и сделал тем самым мятеж просто невозможным.

Но это если бы я был на месте Принцепса. В реальности я ничего не мог предложить ему, не располагая убедительными доказательствами. Он не поверил бы мне и был бы при этом прав. Глава государства не может арестовывать высших руководителей страны, полагаясь на безответственный бред человека, которого он впервые увидел несколько дней назад. Конечно, я мог прибегнуть к гипнозу. Я достаточно владел им, чтобы заложить в неподготовленного человека простейшие импульсы. Но в отношении арестов результат представлялся мне крайне сомнительным. Слишком серьезны должны были быть принимаемые решения, и слишком твердым орешком мог оказаться Принцепс.

В полном отчаянии я добрался до втиральни ачи и, миновав атрий, торопливо зашагал вниз, от самых дверей выкликая Высокую Мать.

Ракш ждала меня в том же самом кресле, в котором сидела около часа назад. Когда Высокая Мать ввела меня в комнату, Ракш сразу поняла все. Лицо ее, обращенное ко мне в ожидании рассказа, казалось спокойным, но я видел, как побелели костяшки ее пальцев, впившихся в обитые мехом подлокотники.

– Вас опознали, – угадывающе сказала она. – Да, – ответил я, переводя дух. – Но это была не сходка чистильщиков, Ракш.