Распоротый
Шрифт:
Я спускался на негнущихся от напряжения ногах, спускался, страхуя себя айсбайлем, и взгляд мой впивался, как приваренный, в неуклонно приближающийся портал. Я ощущал себя ангелом-мстителем и чувствовал, как праведный гнев распирает мне грудь. Я шел карать. Карррать! И «р» скрежетало у меня в горле, как разрывающаяся жесть. Может быть, я был неразумен. Возможно, у меня от усталости сорвало тормоза. Может быть, я даже действовал не по закону. Но сдерживать себя я уже не мог.
Да, впрочем, и не хотел.
"Повод! – думал я. – Только малейший повод! Хоть слово, хоть жест. И тогда я всех размажу по переборкам! Господи! Сделай так,
Я дошел до того места, где снежник смыкался со скалой, и замер на самом краю тени, метрах в тридцати от флаерной площадки. Простирающееся передо мной пространство было усеяно мелкими осколками взорванного когда-то гранита и залито лунным светом. Прислонясь к холодному камню, я глядел на нависающую надо мной громадную бронированную плоскость стены и думал о том, что еще три дня назад я и помыслить не мог, что когда-нибудь буду стоять здесь.
Я понимал, что стоит мне сделать еще один шаг, и останется только бег, сумасшедший, безостановочный бег короткого яростного штурма, когда в тебя лупят со всех сторон, а ты бежишь, пригибаясь и подныривая, стреляя во все движущееся и сверкающее, бежишь, безнадежно пытаясь сориентироваться в мешанине лифтов, коридоров, пандусов и эстакад, бежишь, влетая в тупики и выбираясь из них, перепрыгиваешь через разбросанные тела, падаешь, поднимаешься и снова бежишь – и так вплоть до самой дальней комнаты или наружной стены.
Я повернулся спиной к базе и огляделся. Здесь была конечная точка, где я мог оставить лишние вещи и в последний раз собраться с духом. Воткнув айсбайль в снег, я сел рядом и принялся снова менять подошвы. Затем я вывернул анорак пятнистой стороной вверх, приладил на грудь, прямо над фугасом, антиграв и рассовал по карманам дилютеры, отмычки, щупы и всякий другой хлам, из которого мне могла понадобиться в лучшем случае десятая часть. Термитные бомбы, нож и запасные батареи оказались на месте, в своих пистонах. Правда, одна из батарей смялась – видимо, когда меня впечатало в скалу, – но все остальные были в рабочем состоянии. Особенно внимательно я осмотрел бластер со станнером. Когда я падал, из них могли вывалиться зарядные устройства или, не дай Бог, сбиться настройка прицела. Однако оружие оказалось в порядке. Тогда я закрепил бластер под правой рукой, а станнер под левой и встал.
Что-то мешало мне, и, поразмыслив, я понял что. Я привык ходить на абордаж именно так, но для размотки этого преступления надо было оставить в живых как можно больше пиратов. Поэтому я поменял станнер и бластер местами, тут же переключив станнер на полную мощность. Может быть, это было чересчур. Я понимал, что попавший под луч испытает перед отключкой сильнейший болевой шок. В других условиях я бы никогда не пошел на это. Но сейчас я боялся рисковать.
Спрятав ненужные вещи в сумку, я нацепил ее на молоточек айсбайля и, отойдя, обернулся на прощание. Воткнутый в снег айсбайль со свисающей с него сумкой выглядели весьма символично. Больше всего они напоминали могилку. Но сейчас мне было на это наплевать. База ждала меня, и я должен был идти. Мысли кончились. Все замерло. Настал час огня.
Я поправил биоизлучатель за ухом, зябко поежился и, оскальзываясь на обледеневших камнях, бросился вперед. Тридцать метров по такому рельефу означали примерно шесть-семь секунд. Система обнаружения должна была среагировать мгновенно. Но опознание цели и команда на лазеры требовали некоторого времени.
Тяжело дыша, я подбежал к входной дверце. Первый раунд я выиграл, и выиграл благодаря беспечности службы защиты. Меня не могли не засечь. И наверняка на центральном пульте, а также в помещениях охраны уже надрывался сиплый сигнал тревоги, и мониторы панорамировали всю зону обзора, и дежурный караул рвал бластеры из гнезд, и ночная смена в центре контроля экстренно поднимала командора, и тонко свистели где-то в коридоре сервомеханизмы, раздвигая тяжелые двери арсенала, но почему-то так и не вспыхнули прожекторы, не ожили динамики и раскаленные спицы не полосовали за моей спиной покрытые изморозью камни.
Все время, что я бежал, я напряженно внушал внутренней охране, что это спасается свой – беглец, которому надо срочно открыть дверь. Но, видимо, стены базы были надежно экранированы, и дверь так и не открылась. Поэтому еще на бегу я вытащил и включил модуль взлома защитных полей, а добежав до входа – электронную отмычку. Шлепнув ее на то место, где, судя по всему, был замок, я тут же выдернул из пистона и сжал в кулаке термитную бомбу, готовясь влепить ее в середину двери, если отмычка спасует перед наворотами блокиратора.
К счастью, код оказался достаточно простым. Через несколько секунд замок щёлкнул, и отмычка погасла. Я тут же уперся в покрытую защитным напылением сталь – и радостно осклабился. Дверь стронулась и медленно начала сдвигаться вправо. Я надавил сильнее, дверь скрипнула и резко пошла в сторону, открыв брызнувшую светом и паром щель. Издав яростный клич, я прыгнул вперед, согнув в локте руку с бластером и отчаянно размахивая перед собой включенным станнером. Совсем рядом я услышат чей-то стон, а потом раздался стук упавшего тела. Я быстро развернулся и увидел ноги, торчащие из-под складок перегораживающего боковой проход желтого полотнища. Я еще раз влупил туда из станнера и рванул в сторону тяжелую ткань. За занавесом я обнаружил лежащего без сознания юношу. В руке он сжимал короткую трубку, в которой я сразу признал лучевик неизвестной мне модификации. Видимо, здешний рой паковался на одной из планет дальнего Пограничья, где была своя военная промышленность.
К моему удивлению, юноша оказался одет не в стандартную серебристо-черную униформу ярла, а в обычный керстянский наряд, состоявший из разлетайки и бридж. Что-то здесь было не так. С учетом того, что меня не пытались снять на подходе, рой выглядел каким-то порченым: то ли обколотым, то ли перетертым. Но рассуждать о дисциплине и нравах этой сборки у меня сейчас не было ни времени, ни желания.
Я подхватил трубку, сунул ее за пояс и огляделся. Я стоял в огромном проходе, по потолку которого тянулись полупрозрачные кожухи, укрывавшие переплетения кабелей, световодов и фиксаторов силовых линий. Прямо от меня внутрь базы уходил большой транспортный тоннель. Я понял, что оказался на нижнем уровне, где располагались складские помещения. Это меня не устраивало. В первую очередь я должен был найти и блокировать управляющий центр и четырехмерные пути отхода. С четырехмерками было сложнее всего. Пираты всегда старались замаскировать запасные выходы как можно надежнее. Впрочем, я знал, как вынимают нужную информацию.