Расправить крылья
Шрифт:
— Стой.
Свой собственный голос показался девушке чужим и незнакомым. Уродливый монстр, уже изготовившийся к прыжку, замер, не мигая налитым кровью глазом уставился на жертву.
Соседнее с ним умертвие тоже озадаченно подняло голову, отрываясь от выкапывания чьего-то трупа из-под завала. Чьего именно Элли не увидела, да и не хотела этого знать.
Девушка моргнула, свет словно преломился и она увидела тоненькую черную ниточку, тянущуюся от нее к твари. Медленно потянула за кончик. Цепочка натянулась и глухо брякнула, создав
— Иди за мной.
Монстр недоуменно наклонил угловатую башку, обмахивая маслянистым языком окровавленную морду.
— Иди. За. Мной.
Монстр делает несколько неуверенных шагов к девушке.
Знаки подчинения на лбу твари стремительно бледнеют, теряя в цвете и объемах. Цепочка утончается, грозя вот-вот разорваться перетертой струной. Правильно, власть настоящей хозяйки закончилась. А слушаться шарлатанку вовсе незачем.
Ангел прикрыла глаза, призывая Силу, и взглянула на землю уже не зрением, а магией, наблюдая за кипящим внизу боем с высоты птичьего полета. Маленькие фигурки сражающихся с такой высоты казались игрушечными. Различить где свои, а где чужие было почти невозможно: демоны в боевой ипостаси оказались почти неотличимы от врагов. Разве что мелькали в толпе белыми пятнами — светлые.
Вот черное облако еще не осевшей пыли. А чуть левее — пропасть. Огромная трещина в земле с крутыми обрывистыми стенками и… не различимым с такой высоты дном.
То, что надо.
Главное успеть. Больше никто не должен погибнуть.
Сухой пустынный ветер треплет золотистые косы, доносит обрывки фраз до края пропасти:
— Что она де… не умеет ле-ать! Эля!!!..не смей!!!
Сейчас или никогда.
Все цепи стягиваются в одну и общий для всех рабов ненависти приказ оглашает равнину: "За мной". Шажок и она летит в пропасть, а следом серой лавиной скатывается нечисть. Воздух оглашает многоголосый вой, рык и скрежет.
Уже у самого дна, она теряет сознание, успев подумать последнее: "Я все-таки лечу!.. Прости меня… хотя бы после смерти"…
Просторная комната ярко освещена полуденным солнцем. Открыв глаза, Элли пробежалась взглядом по знакомой обстановке: кровать с широким балдахином на бантиках, огромная картина с купающимися русалками, резной комод. Рядом с кроватью на столике стояла кружка с еще дымящимся отваром.
И… нет, не заплакала, просто откинула голову на подушку, закрывая веки.
"Не хочу вспоминать! О, Небо, неужели все закончилось"?! Хотелось бегать, кричать и хохотать, как безумной. А еще до невозможности хотелось плакать. Забиться в темный угол и не выходить никогда и ни за что.
Жгут руки обмотанные, смоченными в остро пахнущем зелье, тряпками. Видимо сожгла цепью.
Да они победили — но какой ценой?! Тысяч жизней?..
Спустив ноги на пол, ангел поднялась — прошлась по ковру, поджимая пальчики. Шаги были неуверенными — ее еще шатало от слабости.
По босым
Элли обернулась. На пороге стоял мрачный Повелитель, оглядывая девушку с головы до ног. Первое желание — броситься ему в объятия, сменилось недоумением и настороженностью. Оба молчали, не зная, с чего начать разговор. Элли не выдержала первой:
— Ты злишься?
— А, по-твоему, я должен радоваться? — Сухо процедил демон, повышая голос. — Чем ты думала? Ты могла погибнуть!
— Лучше было, если бы погибли все остальные?!
— Это не ответ! А твой сумасбродный прыжок? Я едва успел подхватить тебя в последнюю секунду!
— Не смей на меня орать!
В комнате повисла тишина. Элли, яростно сжав кулачки смотрела на… мужа.
"Небо! Он теперь мой муж"?! — Злость ушла, словно вода в засуху просочилась сквозь песок. — "Муж… Такой любимый и такой незнакомый, чужой. Снова — чужой…
Что ж, — в горле стоял комок, — раз так… не смотря на любовь, мы друг другу никто. А значит уходить надо быстро. Чтобы не было соблазна остаться и дальше продолжать этот фарс. Он как не ставил меня во грош, так и продолжает считать… кем"?!
Но прежде чем девушка успела произнести хоть слово, Конрад, молча меривший комнату шагами, вдруг повернулся так резко, что девушка отшатнулась и едва не упала. Притянув ее за талию, он с такой силой прижал любимую к себе, что Элли показалось, что затрещали все кости.
— Я больше никогда тебя не отпущу. Слышишь?! Никогда!
Девушка молчала, прижавшись к любимому, ощущая под ладошкой, как сильно бьется его сердце.
— Ты нужна мне. И Айви, и Рысе — бедная девочка уже неделю ничего не ест, только плачет и тебя ждет. Всем нам… У тебя есть дом, где тебя всегда ждут, где ты нужна и любима. Свой дом. Наш…
Крепко-крепко прижавшись к его груди, девушка почувствовала, как по щекам бегут две влажные дорожки.
— Я хочу слышать в этих стенах твой звонкий смех, кататься вместе на лошадях по вересковым просторам и видеть, как растут наши дети. Я люблю тебя. Люблю больше жизни. Глупенький среброкрылый ангелочек… И только попробуй еще раз нас бросить.
Элли, даже не в силах ответить — иначе и вовсе разревется в голос — замотала головой. Ни за что.
Темный провел пальцем по щеке любимой, вытирая слезы.
— Извини, я не хотел на тебя кричать. Но ты даже не представляешь, как я испугался.
— И ты прости. Пойми, я должна была что-то сделать. Хотя бы так…
Спрашивать было страшно. Куда страшнее, чем находится там — на поле боя.
— Как… все закончилось?
Демон горько усмехнувшись, сказал:
— После твоего беспримерного подвига, все закончилось в считанные часы. Точнее сама битва завершилась минут за двадцать. Но несколько отрядов воинов и сейчас в том мире, прочесывают пустоши, отлавливая уцелевших.