Распутанный
Шрифт:
— Просто я знаю, — сказала она. — Он не обидит меня. Он… мой домашний питомец. — Пожалуйста, не сходи с ума, Райли, подумала она, хотя знала, что он не слышит ее. — Последние несколько недель.
Голубые глаза ее папы широко раскрылись, паника и страх уступили озадаченности.
— Нет. Нет, это невозможно. Я бы знал.
— Да, возможно. Видишь? — Она обняла большое тело Райли и спрятала лицо в его мягкой шее, прижимая его ближе.
— Нет, — настаивал ее папа, качая головой. — Ты сказала бы мне. Я бы
Ох, папа. Ты столько не знаешь. Она выпрямилась, сердце все еще барабанило под ребрами.
— Я знаю, что у тебя сильная фобия животных, поэтому скрывала его. Но видишь? Он воспитанный. Он не доставит никаких проблем. Клянусь.
Он снова покачал головой, прежде чем последнее слово слетело с ее губ.
— Эта тварь могла съесть тебя на завтрак, Мэри Энн. Я хочу, чтобы он ушел. Сейчас же.
— Папочка, пожалуйста. Пожалуйста, пусть он останется, — сказала она, и слезы как по команде наполнили ее глаза. Она слишком переигрывала? Может быть. Но ей нужно было, чтобы он сказал «да». Тогда Райли сможет свободно приходить и уходить. Больше не придется скрываться. В самом деле, ей стоило подумать об этом раньше. — С ним я счастлива. С тех пор, как… ты знаешь, что произошло между нами. — Напоминание об их ссоре было низким, но она была в отчаянии.
Наконец, ее папа смягчился.
— У него не будет вторых попыток.
Он не сказал «да», но она знала, что победа была за ней. Она хотела смеяться, хлопать в ладоши и танцевать.
— Я отвезу его сама в ветеринарную клинику.
Пауза. Вздох. Он сжал переносицу.
— Ты назвала его Райли.
О-оу.
— Да.
— Так ты назвала домашнего питомца именем своего парня?
— Мм, да.
— Почему ты это сделала?
Он читал обо всех видах психологических причин в анализе ситуации?
— Просто показалось… подходящим. Они оба защищают меня. — Вот. Правда.
Он смягчился еще чуть-чуть.
— Райли знает?
— Да, и он одобряет. Ему польстило.
— Это всего лишь доказывает, что он странный, и тебе не стоит проводить с ним время.
— Это твое профессиональное мнение? — многозначительно спросила она.
Он надолго замолчал.
— Не могу поверить. Паршивая шавка в доме, все время. Прекрасно. Оставь его. Но если он испачкает коврик, он пойдет вон.
Она сжала губы, чтобы не расплыться в улыбке.
— Я поняла.
Он повернулся, бросив через плечо:
— И если он зарычит на тебя, хотя бы один раз, он пойдет вон. Он выглядит диким.
«Какой есть», — рявкнул Райли в ее голове.
Не смейся, сказала она себе.
Ее папа задержался в дверях.
— Где он останется, пока ты в школе?
Это. Прелестно.
— Снаружи.
— Ты могла бы пригласить и блох в наш дом, Мэри Энн.
Не.
— Он чистый, пап. Клянусь. Но если я найду хоть одну маленькую букашку, я его искупаю.
«Это может оказаться занятным», — сказал Райли.
— И спасибо тебе, — добавила она. — За все.
— Всегда пожалуйста. — Дверь закрылась, оставляя ее наедине с Райли.
Наконец, давая своему веселью бить ключом, Мэри Энн упала спиной на кровать и прижалась к своей паршивой шавке.
Глава 16
«Испачкает коврик», — прорычал Райли. — «Да неужто».
Мэри Энн смеялась, пока по щекам не потекли слезы. Столько ужаса и подозрительности, беготни и ожиданий, столько времени в страхе перед тем, что произойдет и должно произойти, ей было немного странно именно сейчас поддаться веселью, но она не могла ничего с собой поделать. В общем-то, ей и не хотелось.
И Райли ей не помогал.
«Блохи. Паршивый». — Еще один рык. — «Посмотрим, что он скажет, когда я перегрызу его коленку».
— Теперь уже не выйдет, — произнесла она в перерыве между смехом, — или тебя выбросят на улицу.
Он еще раз зарычал, но растянулся на матрасе около нее.
«У меня шелковистый мех, черт возьми».
Наконец, она успокоилась, но усмешка все еще была широкой и нескрываемой.
— Очень.
Он вздохнул.
«Просто ложись спать. Тебе нужно хорошенько отдохнуть».
Она хотела возразить. В самом деле хотела, но пока лежала, поглаживая его и слушая, как он чуть ли не одобрительно мурлычет, его тепло и мягкость опьянили ее, убаюкали обратно в темноту, как ничто другое. Ее тревоги растаяли, оставив только ощущение счастья. Она скучала по этому и по знанию, что он будет здесь, когда она снова проснется…
Когда она открыла глаза, зевая, Райли все еще был рядом.
«Видишь! Все еще рядом».
Мэри Энн взяла мобильник с прикроватной тумбочки, взглянула на часы и нахмурилась. У нее было пятнадцать минут до того, как ей придется встать, умыться и пойти в школу. Ей нужен был час. Они с Райли еще не поговорили.
О, ладно. Ничего не поделаешь. Она насладится этими пятнадцатью минутами, словно последними. Однако, с утренним светом все ее беспокойства вернулись, затопив сознание, она проигрывала прошлую ночь снова и снова.
«Мы встречаемся», — сказал он. — «По крайней мере, я так думаю».
Ой.
«Однажды ты убьешь всех, кого я люблю», — добавил он. — «Черт, однажды ты и меня убьешь».
Двойное «ой».
Нет, о наслаждении и речи нет. Однажды, если она Опустошитель, как он предполагал, она может убить его. Убить этого парня, который оживил ее, вытащил из безопасной жизни, которую она себе создала, где она никогда по-настоящему не чувствовала, а только существовала на автопилоте. Она ни в коем случае не позволит этому случиться.