Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна
Шрифт:

В этих же воспоминаниях Распутин повествует, как, напуганная трактовкой Феофаном ее сна, Александра Федоровна в истерике «билась, как подстреленная чайка… <…> …Аннушка чуть шепчет: „Иди, иди скорее. Доктора в тревоге. Папа в ужасе…“ Вошли. Всех выслал. Положил руку на голову. Уснула и, засыпая, чтой-то шептала, да мне не понять. Стал гладить ее и говорить ей такое веселое, такое хорошее, что у нее лицо, как у младенца, заулыбалось. Заснула. Проспала часа два. <…> Рассказала мне (про свой сон. – А. К., Д. К.) и про орла, и про то, как святой дурак (то есть царский духовник Феофан. – А. К., Д. К.) разъяснил. Рассердился я и прикрикнул на нее (уж я в то время стал яво отваживать от Папы и от Мамы): „Он не духовник, а злой каркун, завидные глаза яво! Черный орел – это не вестник смерти, а вестник великой Царской радости!

Случится чудесное твое избавление от тех, кто от тебя и от Солнышка (царевича Алексея. – А. К., Д. К.) заграждает милость Божию. Ен есть знак хороший!“ Опосля еще, как Мама совсем успокоилась, то сказал ей: „Помни таку мудрость: «Дураку и ворогу николи сна не рассказывай!..“»41

Разговоры такого рода подкреплялись патетически-театрализованными мизансценами. Вот лишь один характерный эпизод, касающийся, правда, более позднего периода знакомства Григория с Александрой Федоровной. Как-то вечером царица с А. А. Вырубовой сели поиграть в четыре руки «Лунную сонату». Время к полуночи. Рядом в полуосвещенную комнату по уговору с Вырубовой входит Распутин и встает в дверях неподвижно, вперив взор императрице в затылок. Часы бьют полночь. Александра Федоровна оборачивается и, увидев Григория, вскрикивает и начинает биться в истерике. Распутин подходит ласково и принимается гладить голову, щеки и плечи императрицы, приговаривая: «Не бойся, милая, Христос с тобою». Царица тут же успокаивается и вся в слезах припадает к груди столь удачно напугавшего ее «старца», бывшего в действительности ровесником ее мужа.

Отношение Распутина к царю существенно отличалось от отношения к императрице: «Папа… что ж, в нем ни страшного, ни злобного, ни доброты, ни ума… всего понемногу. Сними с него корону, пусти в кучу – в десятке не отличишь. Ни худости, ни добротности – всего в меру. А мера куцая – для царя маловата. Он от нее царскую гордость набирает, а толку мало. Петухом кружится. И тот мучается. Только у него все иное… Все полегче… одначе чувствует: не по Сеньке шапка»42. Поставить такого человека в психологическую зависимость от себя для Распутина особого труда не составляло.

С точки зрения епископа Феофана, государь подпал под влияние Распутина после того, как тот его «чем-то озадачил»43. Феофан рассказывал Илиодору, как на одном из царских чаепитий зашел разговор о политическом положении в России. «Старец Григорий вдруг как выскочит из-за стола, как стукнет кулаком по столу. И смотрит прямо на царя. Государь вздрогнул, я испугался, государыня встала, наследник заплакал, а старец и спрашивает государя: „Ну, что? Где ёкнуло? Здеся али туто?“ – при этом он сначала указал пальцем себе на лоб, а потом на сердце. <…> „Здесь; сердце забилось!“ – „То-то же, – продолжал старец, – коли что будешь делать для России, спрашивайся не ума, а сердца. Сердце-то вернее ума…“ Государь сказал: „хорошо“, а государыня, поцеловав его руку, произнесла: „спасибо, спасибо, учитель…“»44

Илиодор датирует рассказ Феофана Пасхой 1905 года. Это – очевидная ошибка, учитывая, что, как отмечалось выше, знакомство Распутина с царями состоялось лишь в ноябре 1905 года. Судя по всему, речь идет о Пасхе следующего, 1906 года, которая приходилась на 2 апреля.

Наиболее трудным и значимым для Николая вопросом, стоявшим перед ним в начале апреля 1906 года, был вопрос о новой редакции Основных государственных законов, которые должны были определить разделение полномочий между императором и Государственной думой. В Царском Селе происходили совещания высших сановников, где, в частности, обсуждалась возможность удаления из текста Основных государственных законов определения царской власти как «самодержавной и неограниченной». Несмотря на то что все без исключения участники совещания, включая ультраконсерваторов, полагали, что с эпитетом «неограниченный» после издания Манифеста 17 октября Николаю придется все же расстаться, в заседании 9 апреля царь неожиданно заявил: «Вот – главнейший вопрос… Целый месяц я держал этот проект у себя. Меня все время мучает чувство, имею ли я перед моими предками право изменить пределы власти, которую я от них получил… Акт 17 октября дан мною вполне сознательно, и я твердо решил довести его до конца. Но я не убежден в необходимости при этом отречься от прав и изменить определение верховной власти, существующее в статье I Основных Законов уже 109 лет… Принимаю на себя укоры, – но с чьей они стороны? Уверен, что 80 проц. народа будут со мною. Это дело моей совести, и я решу его сам»45.

Как можно предположить, внезапная уверенность вечно колеблющегося

Николая в том, что его поддержат «80 проц. народа», объяснялась фактором мощного психологического воздействия со стороны какой-то влиятельной персоны, репрезентирующей в глазах императора «народ». Кто мог ею быть? Кто-то из придворных или членов семьи? Вряд ли. Это должен был быть кто-то, кто вполне жизненно, а не только на словах связан с русской народной массой. Учитывая косвенные факторы, о которых шла речь чуть выше (запись в царском Дневнике и свидетельство Илиодора), есть основания полагать, что такой персоной оказался в тот момент именно Григорий Распутин.

И хотя в конце концов взволнованным сановникам все же удалось убедить Николая исключить из текста Основных государственных законов упоминание о неограниченном характере царской власти, моральная поддержка, которую, как можно предположить, Григорий оказал самодержцу в период принятия им наиболее драматичных для него политических решений, без сомнения, оставила в его душе глубочайший след.

Таким образом, если история, рассказанная Феофаном и переданная Илиодором, имеет под собой историческое основание, то вряд ли стоит удивляться тому, что к лету 1906 года Распутин – уже, вероятно, самый влиятельный среди бывавших при дворе божьих людей. Он пользуется явным доверием и симпатией со стороны императорской четы. «Вечером были на Сергиевке и видели Григория!» – упоминает царь 18 июля 1906 года в Дневнике о своей встрече со «старцем» как о событии бесспорно радостном и значимом (об этом свидетельствует восклицательный знак) для себя и своей семьи и не требующим специальных пояснений и напоминаний. Как можно предположить, общение царской четы с Григорием в это время было если и не регулярным, то многократным. Вероятно, встреча с Григорием после многодневного (но никак не многомесячного – иначе эмоциональность восприятия встречи была бы, напротив, приглушена) периода разлуки и вызвала у Николая столь радостный возглас. Менее правдоподобно предположение, что 1 ноября 1905 года Распутин произвел на царя столь глубокое впечатление, что тот хранил его вплоть до середины следующего года, при этом никак не попытавшись снова увидеть так поразившего его божьего человека. По этой же причине вряд ли верно предположение о том, что в период с ноября 1905 по июль 1906 года Николай и Александра довольствовались лишь «распутинианой» из уст Милицы и Станы. Куда надежней допустить, что если интерес с Григорию возник сразу же, то есть еще в ноябре 1905 года, то вскоре неизбежно должно было начаться и его общение с царской семьей.

Таким образом, октябрьское свидание 1906 года, состоявшееся после того, как Распутин телеграфировал на высочайшее имя о своем желании преподнести царям икону Святого Праведника Симеона Верхотурского, не явилось, вопреки мнению А. Н. Боханова и Э. С. Радзинского, ключевым моментом в истории восхождения «старца» к вершинам самодержавной пирамиды.

Вот как выглядит эта встреча в описании самого царя: «13-го октября. Пятница. <…> В 6 1/4 часа к нам приехал Григорий, он привез икону Св. Симеона Верхотурского, видел детей и поговорил с ними до 7 1/2 »46. Итак, царь вновь пишет о Григории как об очень хорошо знакомом всем членам семьи человеке. Кроме того, если внимательно вглядеться в эту запись, становится ясно, что занесения в Дневник встреча с Григорием удостоилась не в связи с самим фактом того, что она произошла, а в связи с особо торжественным и утверждающим духовный авторитет божия человека Григория контекстом – поднесением им иконы Св. Симеона Верхотурского.

При этом о встрече Григория с детьми Николай пишет как о вполне рутинном событии. Ясно, что если бы эта беседа случилась впервые, царь должен был бы дать хоть какую-то оценку ее итогам. Однако он просто пишет о ней как о чем-то вполне обычном и не требующем комментариев. А ведь до этого в царском Дневнике о встречах «старца» с детьми не упоминалось ни разу. Данное обстоятельство, как представляется, также свидетельствует о том, что далеко не все встречи царской семьи с Распутиным находили свое отражение в Дневнике Николая.

Этот же вывод напрашивается и в связи с третьим за 1906 год упоминанием царского Дневника о Распутине, от 9 декабря: «Обедали Милица и Стана. Весь вечер они рассказывали нам о Григории»47. Данная запись, как нетрудно понять, также сделана именно потому, что произошло нечто важное, подтверждающее духовные добродетели хорошо знакомого Николаю человека по имени Григорий.

Логично допустить, что в данный отрезок времени царь «невольно» отмечал в своем Дневнике не встречи с Распутиным как таковые, но лишь те моменты, в которые он получал различные подтверждения (включая чисто эмоциональные) того, что Григорий и вправду божий человек.

Поделиться:
Популярные книги

Седьмая жена короля

Шёпот Светлана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Седьмая жена короля

Идеальный мир для Лекаря 9

Сапфир Олег
9. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическое фэнтези
6.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 9

Я тебя не отпускал

Рам Янка
2. Черкасовы-Ольховские
Любовные романы:
современные любовные романы
6.55
рейтинг книги
Я тебя не отпускал

Наследник павшего дома. Том II

Вайс Александр
2. Расколотый мир [Вайс]
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Наследник павшего дома. Том II

Мастер 7

Чащин Валерий
7. Мастер
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
технофэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 7

Не грози Дубровскому! Том III

Панарин Антон
3. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том III

Релокант

Ascold Flow
1. Релокант в другой мир
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Релокант

Вечный. Книга VI

Рокотов Алексей
6. Вечный
Фантастика:
рпг
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга VI

Господин следователь. Книга восьмая

Шалашов Евгений Васильевич
8. Господин следователь
Детективы:
исторические детективы
5.00
рейтинг книги
Господин следователь. Книга восьмая

Искушение генерала драконов

Лунёва Мария
2. Генералы драконов
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Искушение генерала драконов

Девяностые приближаются

Иванов Дмитрий
3. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.33
рейтинг книги
Девяностые приближаются

Крепость над бездной

Лисина Александра
4. Гибрид
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Крепость над бездной

Ротмистр Гордеев

Дашко Дмитрий Николаевич
1. Ротмистр Гордеев
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Ротмистр Гордеев

В зоне особого внимания

Иванов Дмитрий
12. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
В зоне особого внимания