Распутин
Шрифт:
Из показаний Манасевича: «Распутин говорил: „Если бы я был в начале войны... войны бы не было... Но раз уж начали, надо вести ее до конца. Если ссора – ссорьтесь, а полуссора – это опять будет ссора“... Про нее (царицу. – Э. Р.) говорил: „Она страшно стоит за продолжение войны... Но были моменты, когда она плакала, думая о том, что ее брат ранен или убит“.
Это подтверждает и близкий к Царской Семье командир яхты «Штандарт» Саблин: «Государь был сторонником доведения войны до победы... так же относилась к войне и Государыня».
Никаких документов, подтверждавших обратное, не
В ее переписке с царем осталось упоминание о письме от брата Эрни, который так хотел мира. Не подобные ли письма стали пеплом в камине?
Впрочем, и в оставшейся переписке иногда прорывается: «1 ноября 1915... Наш Друг всегда был против войны и говорил, что Балканы не стоят того, чтобы весь мир из-за них воевал». Но Ники молчал. Верный губительным обязательствам перед союзниками, он не хотел понимать ее призыва. А она не смела продолжать. Эта тема была запретна для той, которую толпа звала «немкой»...
Но в 1916 году, предчувствуя опасность, от призывов она перешла к действиям.
Последней осенью их царствования она писала мужу: «18 сентября... Я всецело уповаю на милость Божью, только скажи мне заранее, когда предполагается наступление, чтоб Он мог тогда особо помолиться... Это имеет особое значение, и Он понимает, что ты переживаешь». Речь шла об уже подготовленном наступлении войск Юго-Западного фронта под командованием генерала Брусилова. И вдруг... царь его отменяет – весьма неожиданно для Ставки. Оказалось, это Аликс умолила Ники не начинать наступление – как всегда, сославшись на предсказание «Нашего Друга», который, естественно, приветствовал такое решение царя.
«23 сентября... Наш Друг говорит по поводу новых приказов, данных тобой Брусилову и т.д.: „очень доволен распоряжением папы, будет хорошо“. Он об этом никому не скажет...»
Но окружение, как всегда, сумело уговорить Государя. И генерал Брусилов продолжил наступление.
«24 сентября... Милый, Наш Друг совершенно вне себя от того, что Брусилов не послушался твоего приказа о приостановке наступления. Он говорит, что тебе было внушено свыше издать этот приказ... и что Бог благословил бы это. Теперь же, Он говорит, снова будут бесполезные потери. Надеется, что ты все же будешь настаивать на своем решении, так как сейчас „не ладно“.
Государю и Верховному главнокомандующему приходится оправдываться: «24 сентября... Только что получил твою телеграмму, в которой ты сообщаешь, что Наш Друг сильно расстроен... Когда я отдавал это приказание, я не знал, что Гурко (командующий одной из армий Юго-Западного фронта. – Э.Р.) решил стянуть почти все имеющиеся в его распоряжении силы и подготовить атаку совместно с гвардией и соседними войсками. Эта комбинация... подает надежду на возможность успеха... Эти подробности только для тебя одной – прошу тебя, дорогая! Передай Ему только: папа
Но она опять молит: «25 сентября... О, прошу тебя, повтори свой приказ Брусилову, прекрати эту бесполезную бойню... Ты должен на этом настоять – ты глава, и все на коленях будут благодарить тебя, а также наша славная гвардия! Там непроходимые болота, открытые места, на которых невозможно укрыться, мало лесов, скоро начнется листопад, нет никакого спасительного прикрытия при наступлении... Наши генералы... они равнодушны к потерям, а это грех... Бог благословляет твой план, пусть его выполнят... пощади эти жизни, милый».
Эти письма и были истинным отражением ее мыслей, о которых не знал Бьюкенен: не надо никаких наступлений, надо прекращать войну. Незадолго до этого в результате безуспешного наступления на Западном фронте за 9 дней
было потеряно 80 000 человек Если и новое наступление провалится – будут новые жертвы и приближение революционного взрыва. А если оно будет успешным – это означает продолжение войны и тот же неминуемый взрыв, о котором постоянно пророчествует «Наш Друг». Теперь, приезжая из деревни, он постоянно рассказывает Аликс, как ненавидят войну крестьяне. И она счастлива: мужик говорит то, что она так хочет услышать – войну надо закончить. Любой ценой.
Самое поразительное – царица и мужик были тогда правы. Но ни большая Романовская семья, ни двор, ни аристократия, ни буржуазия, ни думские вожди их правоты не понимали. Ее докажет не только падение монархии, но и гибель пришедшего ей на смену Временного правительства. Большевики победят потому, что поймут и осуществят светлую идею «темных сил» – заключить мир. Любой ценой.
Именно этого хотели в 1916 году предтечи большевиков – последняя царица и Распутин. Тогда «темные силы» могли спасти империю. И эти попытки, видимо, отразились в переписке Аликс с братом Эрни, письма которого она и сожгла.
Результатом одной из таких попыток стала таинственная встреча в Швеции, разгадку которой так и не смогла узнать Чрезвычайная комиссия.
Вряд ли кто-нибудь мог предсказать летом 1916 года, что товарищ председателя Думы Протопопов, этот «шармер», любимец оппозиции, ловелас, баловень судьбы, всего лишь через несколько месяцев станет самым презираемым человеком в политической жизни России.
Тем летом Протопопов был главой думской делегации в Швеции, где встретился с неким Вартбургом, сотрудником германского посольства, братом известного немецкого бизнесмена. Во время встречи Вартбург информировал Протопопова о желании «дяди Вилли» заключить сепаратный мир с прежним своим «другом Ники» и о возможных его условиях. Кайзер предлагал почетный и выгодный для России мир. По возвращении Протопопов сделал царю доклад об этой беседе. Николай, свято соблюдавший слово, данное союзникам, не одобрил этой встречи и счел разговоры о мире преждевременными. На том дело и затихло. Протопопов был одним из вождей думской оппозиции, требовавшей войны до победы, и никому тогда и в голову не приходило подозревать его в сношениях с немцами.