Распутник и чопорная красавица

Мур Маргарет

— Да, по крайней мере, когда начался пожар, — ответила она, садясь. — Потом, конечно, повсюду царила полная неразбериха. Вы думаете, поджог устроил кто-то из наших слуг?

— Возможно, но я убежден, что это был не Максуини. Я знаю его с детства и не знаю, зачем ему вредить нам или Огастесу. Если бы Огастес был ему настолько противен, он бы не пошел к нему служить.

— А экономка? — спросила Эзме, вспомнив, как вела себя миссис Луэллен-Джонс во время допроса. — У меня сильное подозрение, что она не совсем откровенна с нами!

—

Вы думаете, она что-то скрывает?

— Да.

Куинн нахмурился, обдумывая ее предположение, а потом покачал головой:

— Опыт подсказывает мне, что она говорит правду.

— А мой опыт говорит нечто совсем иное. Мужчины часто охотно представляют себе женщин глупыми, невежественными, добродетельными ангелочками, не способными ни на какие преступления. Хотелось бы мне, чтобы это было так, но, к сожалению, женщины, особенно если находятся в чрезвычайном положении, как и мужчины, пойдут на что угодно, если считают, что это им поможет или уберет с их пути реальное или вымышленное препятствие. Кроме того, женщины бывают такими же жадными и злобными, как и мужчины Поэтому повторяю: по-моему, миссис Луэллен-Джонс что-то от нас скрывает!

Куинн встал и начал расхаживать по комнате, заложив руки за спину.

— Допустим, вы правы… — начал он.

— Я права! — перебила его Эзме.

Через контору ее брата прошло много женщин; кроме того, в школе у нее было много подруг, и она считала, что разбирается в женской природе.

— Зачем миссис Луэллен-Джонс что-то скрывать от нас? И что именно она скрывает? Если поджог устроила она, то с какой целью? И по какой причине?

Эзме могла бы назвать по крайней мере одну причину: она знала, что никто не сравнится в ярости с униженной или брошенной женщиной.

— Поскольку речь идет о женщине… что вам известно об амурных похождениях вашего брата?

Куинн медленно развернулся к ней.

— Возможно, миссис Луэллен-Джонс стала жертвой его похоти.

— Если так, почему она сразу не поняла, что я — не Огастес?

— Вы думаете, она легко узнала бы его? Максуини вас не узнал. А может быть, его жертвой стала и не она сама, а ее родственница. Огастес мог нажить в ней врага и другим способом. Например, разорил ее близких… Вам известно хоть что-нибудь о делах вашего брата?

Куинн покачал головой:

— Нет. В делах Огастеса наверняка разбирается Макхит, но вряд ли ему известно об амурных похождениях брата. Помните, я говорил: Огастес больше всего на свете боится скандала. Свои любовные похождения он, скорее всего, хранит в тайне.

— Если бы мы знали о его делах, нам было бы с чего начать, — заметила Эзме. — Жаль, нельзя расспросить мистера Макхита. Он наверняка удивится, если вы станете подробно расспрашивать его. Зато я имею полное право демонстрировать неведение… Кроме того, мистер Макхит нанимал всех лакеев и горничных. По-моему, будет вполне естественно, если я попробую проверить рекомендации слуг!

Куинн повертел

в руках промокательную бумагу.

— Наверное, вы правы, — сказал он, и Эзме невольно обрадовалась, услышав его похвалу.

Наконец-то он признает, что и она способна внести свою лепту в их совместное предприятие!

— Кроме того, мне не верится, что поджог был умышленным, — продолжала она. — Повторяю, скорее всего, произошел несчастный случаи. Хотя и поджога тоже пока нельзя исключать… Может быть, вы распорядитесь, чтобы слуги по очереди охраняли дом? Одного можно ставить на страже у парадного входа и одного — у черного.

Куинн кивнул в знак одобрения:

— Придется нанять еще несколько лакеев. После того, что случилось, вряд ли кто-нибудь усомнится в необходимости такого поступка!

— А я сегодня же навещу мистера Макхита и постараюсь как можно больше выяснить про нашу прислугу.

— Поскольку всех нанимал именно он, — мрачно ответил Куинн, — возможно, он и…

— Нарочно поместил в наш дом сообщника или вступил с кем-то в преступный сговор? — перебила его Эзме. — А может, он даже специально нанял преступника с целью навредить нам или шпионить за нами? Да, вполне возможно! — нехотя признала она.

— В таком случае Макхит — человек опасный. А потому мне лучше поехать с вами.

Хорошо, что он хотя бы не выразил свое желание в форме приказа. И все же…

— Я думаю, не стоит, — ответила Эзме. — Если вы поедете со мной, он вряд ли будет откровенен, а мне не удастся усомниться в вашей финансовой состоятельности, если вы будете сидеть рядом.

Куинн вздохнул, и на его лице появилось покорное выражение. Похоже, он решил сдаться.

— Хорошо, Эзме. Но будьте осторожны, и если что-то покажется вам хотя бы чуть-чуть подозрительным…

— Я сразу же уйду, — заверила Эзме, вставая.

Она решила отправиться к мистеру Макхиту сразу же, но следующие слова Маклохлана заставили ее остановиться.

— Пойду напишу о пожаре вашему брату!

Эзме удивилась. Зачем волновать Джейми из-за пустяков? Впрочем… возможно у Маклохлана имеется еще одна причина писать Джейми. Что, если неожиданная сговорчивость Маклохлана объясняется тем, что он по-прежнему хочет отправить ее в Лондон? И ради этого он наверняка распишет пожар в самых ярких красках, и Джейми решит, что ее жизни грозит опасность. Волнуясь за нее, брат прикажет ей немедленно уезжать из Эдинбурга…

Но ведь письмо Маклохлана может не дойти до него!

— Пишите, если считаете нужным, только не забудьте указать, что пожар мог вспыхнуть и случайно, — живо отозвалась Эзме, не показывая виду, что разгадала его замысел. — Не хочется без нужды тревожить его.

— А если Джейми потребует, чтобы вы вернулись в Лондон?

Она тяжело вздохнула, в глубине души радуясь своей проницательности:

— Я, разумеется, подчинюсь его воле, хотя искренне надеюсь, что он этого не сделает.