Распутник и чопорная красавица
Шрифт:
Небольшой, но ухоженный особнячок Джейми находился на окраине фешенебельного Мейфэра. Местоположение было вполне приличным и вместе с тем не било по карману.
Взойдя на крыльцо и подняв дверной молоток, Куинн заметил, как шевельнулась занавеска в окне гостиной. Наверняка Эзме высматривала его… Словно охранница в тюрьме! Эзме заранее готова поверить самому худшему о нем… Видимо, она считает, что он недостоин даже ее презрения. Вот почему его всегда так и подмывает дерзить ей и дразнить ее.
Дверь открыл дворецкий — высокий, тощий субъект неопределенного возраста.
— Вас ждут в гостиной, сэр.
— Спасибо, — сухо ответил Куинн, мельком посмотревшись в трюмо в чистейшей — ни соринки — прихожей. В таком наряде он, пожалуй, в самом деле способен сойти за Огастеса.
Маклохлан не ожидал от Джейми такого рискованного замысла… Хотя намеки на его храбрость угадывались еще в школе. Несколько раз Джейми вместе с ним отправлялся воровать еду в кладовую и однажды даже подсказал ему, когда повара не будет на месте. Правда, Джейми никогда не напивался кулинарным хересом, не списывал на контрольных и не лгал директору.
Такая же чистенькая, как прихожая, гостиная была обставлена просто, но со вкусом. Никаких статуэток и безделушек. В конторе у Джейми царила такая же чистота. Куинн подозревал, что даже грязь и пыль настолько боятся его сестрицы, что не задерживаются там. Зато книг и дома, и в конторе имелось в избытке, а мебель вся оказалась хорошей работы. Диван с гнутой спинкой и стулья хоть и не новые, но очень удобные, а каминная полка…
У каминной полки стояла Эзме, но такой он ее еще никогда не видел и даже не представлял, что она способна так измениться. Она стояла, опустив глаза; тени от длинных ресниц падали на ее румяные щеки. Нежно-голубое шерстяное дорожное платье очень шло к ее стройной и вместе с тем вполне женственной фигуре. Лиф, обшитый по краю алой тесьмой, подчеркивал безупречную грудь. Блестящие, шелковистые темно-русые волосы были упрятаны под очаровательный чепец, расшитый мелкими алыми розочками; несколько очаровательных локонов выбивались из-под чепца и падали на щеки и шею. Она была хорошенькой, свежей, скромной — само воплощение юной женственности, но только до тех пор, пока не подняла голову и не посмотрела на него с ненавистью. Ее светло-карие глаза метали молнии, уголки полных губ презрительно опустились вниз.
— Вы опоздали — хорошо хоть побриться не забыли, — сухо заметила она.
Куинн вошел в гостиную, решив не показывать виду, что ее замечание его задело.
— Я сходил к цирюльнику, так что теперь щеки у меня гладкие, как шелк. Может, желаете удостовериться?
— Нет, не желаю! — воскликнула Эзме, поспешно отворачиваясь.
И все же Куинн успел заметить, как она вспыхнула и снова опустила глаза. Неужели на самом деле Эзме Маккалан хотела бы дотронуться до него? Открытие оказалось очень интересным. Куинн решил все выяснить позднее.
— Эзме, вы выглядите чудесно.
— Мне не нужны ваши комплименты. Можете оставить их при себе.
— Впервые вижу женщину, которой не нравятся комплименты!
— Если бы я думала, что в ваших словах есть хоть капля искренности, я, возможно, и почувствовала бы себя польщенной.
Несмотря на
— А я говорю искренне. Вы выглядите прекрасно. Я и представить не мог, насколько человека меняет одежда!
Она круто развернулась лицом к нему. И вдруг произошло чудо: она улыбнулась — теплой, неподдельной улыбкой. Сердце у него екнуло — неужели от радости? Правда, уже очень давно Куинн ничему не радовался по-настоящему и потому не поверил себе.
— Джейми! — воскликнула Эзме, глядя куда-то в сторону.
Оказывается, ее улыбка предназначалась брату, который тихо вошел в гостиную и стоял у него за спиной. Ну, конечно! Наверное, он на миг сошел с ума, если подумал, будто Эзме способна так улыбаться ему. Он не станет огорчаться, в конце концов на свете достаточно женщин, которые жаждут его внимания!
— Извини, Джейми, за опоздание, — сказал Куинн, не давая Эзме времени осудить его. — Меня задержал портной.
— Ничего. У вас еще много времени, чтобы выехать из Лондона и проехать значительное расстояние дотемна, — ответил Джейми. — Вижу, ты потратил деньги с толком.
— Ты тоже. Признаюсь, я сомневался, удастся ли твоей сестре сойти за молодую аристократку, но, по-моему, из нее получилась замечательная графиня!
— Как я рада, что мой наряд встретил ваше одобрение, — холодно ответила Эзме. — Позвольте напомнить, что нам пора ехать. Чем скорее мы доберемся до Эдинбурга, тем скорее покончим с делами и вернемся.
Куинн был совершенно с ней согласен.
Карета с грохотом несла их на север. Куинн сидел мрачный и неразговорчивый. Зачем лезть из кожи, стараясь завоевать расположение женщины, которая его презирает? Ночью прошел сильный дождь: по обочинам стояли глубокие лужи. Над ними нависало низкое, свинцовое небо. Резкий ветер также не улучшал настроения путешественников.
— Если будете так горбиться, помнете плащ, — заметила Эзме, когда тяжелая карета, обитая изнутри грубой полосатой материей, подпрыгнула на очередном ухабе. — А ведь ваша одежда наверняка обошлась моему брату в кругленькую сумму!
— Вряд ли весь мой гардероб стоит дороже вашей накидки, — ответил Куинн, горбясь еще сильнее — нарочно, чтобы позлить ее. — Если сомневаетесь, могу доказать — я сохранил все расписки.
Эзме смерила его надменным взглядом:
— Уж я-то торговаться умею!
— Не сомневаюсь — одним своим взглядом вы способны заморозить модистку до костей и убедить ее работать себе в убыток, — кивнул Маклохлан. — Я же, наоборот, считаю, что за хорошую работу следует хорошо платить.
— Я лишь стремлюсь получить самое лучшее за свои деньги!
— За деньги вашего брата, — уточнил Маклохлан.
Эзме невольно покраснела:
— Если бы женщины имели право получать профессию, я охотно стала бы юристом и сама зарабатывала себе на жизнь!
Куинн про себя согласился с ней. Пусть характер у нее не сахар, но законы она знает превосходно.
— По-моему, вам бы лучше пойти в барристеры и выступать в суде, — ответил он вслух. Представляю, как вас боялись бы свидетели противной стороны!