Распутный век

Бретон Ги

— Замолчи, или я тебя ударю!

Лебель всегда был впечатлителен… Ночью у него начались печеночные колики, и через два дня он умер.

Многие придворные разделяли точку зрения почившего камердинера, но особенно не беспокоились: не может же такая плебейка официально быть представлена ко двору. Король Франции не подарит титул своей любовницы какой-то Манон Лансон или даже м-ль Ланж. По существующему обычаю на эту роль позволено претендовать лишь даме замужней и благородного происхождения.

Граф дю Барри, не прекративший прилагать усилия для успешной карьеры Манон при дворе, не замедлил посчитаться с мнением двора. Сам

он не мог сделать Манон своей супругой — был он женат и имел пятерых детей, но решился выдать ее замуж за своего брата, Гийома дю Барри. Братец этот, живший в Тулузе, был «настоящей винной бочкой, свиньей, день и ночь он проводил в самых грязных оргиях». Гийом охотно принял предложение, недолго думая, вскочил в дилижанс и прикатил в Париж, где встретил его взволнованный граф. Основания для волнений у него, несомненно, были: только что, в возрасте шестидесяти пяти лет, умерла добрая и благочестивая королева Мари Лещинска. Людовик XV был не на шутку опечален, и потому граф боялся, что монарх повернется лицом к религии и прогонит Манон. Но после похорон королевы граф дю Барри успокоился: молодая женщина по-прежнему жила в малом павильоне, а король продолжал навещать ее каждую ночь.

* * *

23 июля 1768 года состоялась свадьба Гийома дю Барри и Манон. По этому случаю было сделано фальшивое свидетельство о рождении: Жанна Бекю превратилась в дочь некоего Жан-Жака де Вобернье. Вся церемония была обычным фарсом. В контракте оговаривалось, что супруги никогда не должны жить как муж и жена; нотариусами были официально заверены титулы, которыми в течение многих лет незаконно пользовалась дю Барри. «Именно тогда эта семья стала знатной и известной. Неожиданно появились три графа, графиня и виконт — так появляются и растут ночью грибы». Наделенный богатым воображением, граф дю Барри возомнил, что родоначальниками его семьи являются Барриморы из младшей ветви Стюартов… В конце концов, как говорится в одном из памфлетов того времени, «все эти лжедворяне протащили ко двору натуральную шлюху».

Сразу же после свадьбы м-м дю Барри поселилась в замке, в апартаментах первого этажа. Она не могла принимать там короля наедине, так как не была еще официально представлена. «Презентация при дворе, — поясняет нам Жан Эрве, — была необыкновенно важна для королевской любовницы: без этой церемонии она не могла рассчитывать ни на какую должность и оставалась при дворе лишь временно. В случае немилости ей не приходилось надеяться на утешительные выплаты». Против презентации м-м дю Барри выступили целомудренные дочери короля, наставляемые герцогом де Шуазелем — он не потерял еще надежду увидеть в королевской постели собственную сестру. В конечном итоге министр проиграл: фаворитку представила его величеству 22 апреля 1769 года м-м де Беар, получившая за это сто тысяч франков.

Сделавшись титулованной любовницей, м-м дю Барри стала держать свой дом. Бывшая проститутка, отдававшаяся когда-то за несколько экю в галереях Пале-Рояля, завела интенданта, первого камердинера, парикмахера, двух косметистов, трех портних, кучеров, курьеров, лакеев, дворецкого, офицера охраны, гардеробную прислугу, горничных и даже негра — знаменитого Замора.

Король назначил ей содержание в миллион двести тысяч франков ежегодно, что равнозначно примерно пятидесяти миллионам старых франков; осыпал ее драгоценностями. Подобная роскошь и непомерные расходы на фоне

общей нищеты в королевстве возмутили народ, сочинявший по этому поводу памфлеты и песни. На улицах распевали знаменитую «Бурбонку», распространению которой по приказу де Шуазеля способствовала полиция;

Бурбонка,

Приехав в Париж,

Заработала луидоры.

Бурбонка

Заработала луидоры

У маркиза.

Она мила,

У нее смазливое личико

И огонь под юбкой.

Она мила,

Она искусно возбуждает

Старого развратника.

Еще одно четверостишие звучало на улицах:

Франция, значит, такова твоя судьба

— Подчиняться самке.

От Девственницы <Имеется в виду Орлеанская дева> тебе пришло спасение

— От шлюхи ты погибнешь.

К тому же появились многочисленные сатирические эстампы, с карикатурами на фаворитку, которую называли м-м дю Бариль <Бариль — бочонок.>. Эта злая шутка понравилась графу де Лорагэ. Однажды вечером он отправился к Гурдан, выбрал там девушку, поместил ее в своем дворце и представил друзьями под именем м-м Бочка.

Герцог де Ришелье незамедлительно написал своей бывшей любовнице:

«Обожаемая моя графиня,

Вы будете правы, если срочно отреагируете на наглость графа де Лорагэ. Он только что взял девушку с улицы Сент-Оноре, дал ей дом, меблировал его и заставил называть ее графиня Бочка. В этой наглой выходке чувствуется грубый намек. Если это продлится еще несколько дней, то весь Париж будет смеяться. Надо пресечь это в зародыше. Граф де Лорагэ — друг герцога де Шуазеля, таким образом, вы видите, откуда направлен удар.

Остаюсь, моя обожаемая графиня, одним из ваших самых преданных слуг.

С уважением герцог де Ришелье».

М-м дю Барри не обладала скверным характером как де Помпадур — она лишь вдоволь посмеялась. Но скоро ей придется плакать.

Какое-то время придворные дамы притворялись, что не замечают м-м дю Барри. Встречая ее в длинных коридорах, они принимали презрительно-враждебный вид. Между собой эти очаровательные создания называли фаворитку то Жанной Бекю, то м-ль Гурдан, то Бурбонкой, то просто королевской шлюхой. Никто не согласился бы принять ее у себя или пойти с ней в гости.

М-м дю Барри было абсолютно наплевать на эти колкости: Людовик XV ужинал у нее каждый вечер. Она развлекалась словно маленькая девочка: покупала мебель для своих апартаментов, пела, танцевала до потери сознания, смеялась над шутками короля. Людовик XV взирал на нее с восхищением: сколько выдумки, веселья, страсти, озорства! Все это так отличает ее от незабвенной м-м де Помпадур — у той были весьма сдержанные манеры… Через несколько недель он первый не выдержал карантина, в котором держали его любовницу.