Распятие невинных
Шрифт:
— Не откажусь, — ответил Макалпин. Его голова закружилась от мыслей.
Лиск вышел, оставив дверь открытой, и Макалпин медленно прошелся по комнате, разглядывая картины на стенах. Он старался вернуться в настоящее, но хотел только одного — сесть и сказать: «Расскажите мне о ней, какой у нее был голос, как она жила?» Он надеялся, что она была веселой и много смеялась.
— Так что вы хотите знать? — спросил голос из кухни.
«Как она смеялась?»
— А когда вы последний
— Я звонил ему утром. Он сказал, что уже связался с полицией. Я хотел с ним поговорить вчера вечером, но его не было дома. А такие новости не стоило передавать с помощью его матери, разве нет?
Макалпин откашлялся, стараясь скорее прочистить свою голову, а не горло.
— Мы просто хотели с ним поговорить. Сержант Костелло собиралась отвезти его в участок и показать фотографии — семейный альбом Элизабет-Джейн. Там люди, которых он знал и которых знала Линзи… — Он понимал, что несет ерунду, но он хотел остаться в этой комнате и говорить только о ней.
— Сержант Костелло? Блондинка? — В голосе Лиска звучало удивление.
— Да. — Макалпин посмотрел в сторону кухни — его насторожила интонация.
— Это не женское дело.
— Не очень популярное мнение в наши дни. Значит, вы считаете, что они так и должны быть медсестрами или машинистками и уйти с работы, когда…
— В мире было бы меньше зла, если бы женщины помнили о своей ответственности перед детьми. — Лиск протянул Макалпину полную кружку кофе. — У вас ведь нет детей, правда? — Он произнес это как утверждение, но добавил с улыбкой: — Тогда бы вы не отдавали работе столько энергии.
— Да уж, — согласился Макалпин, он перегнулся через радиатор и поставил кружку. — Вы не возражаете, если я… — спросил он, доставая сигареты. — А почему вы упомянули о детях?
— Курите, если хотите. Я читал о вашей жене в приложении к «Геральд». Похоже, она хороший художник и талантливая женщина. Слишком занята, чтобы иметь детей, полагаю.
Макалпин почувствовал скрытое осуждение.
— Я не читал эту статью. — Он подошел к стене и показал на фотографию филина. — Что это?
— Бардовский филин. Фотография сделана в 1955 году в Бэйте. Очень редкий, на британской земле больше не встречается. — Лиск потер переносицу указательными пальцами — казалось, вот-вот сложит руки для молитвы, — он переменил тему разговора. — Вы просили меня что-то вспомнить, но на ум, простите, ничего не приходит.
Макалпин обвел глазами комнату, стараясь сосредоточиться. Он посмотрел на книжные полки: несколько книг на гэльском, подборка по флоре и фауне Британских островов, много сборников научной фантастики и «Краткая история времени» Стивена Хокинга.
Священник,
— Вчера вы сказали, что не знали Линзи. Не могли бы пояснить? Вы уверены, что никогда с ней не встречались? Может, здесь? Вы достаточно близки с Яном, кормите его кошку, — заметил он как бы между прочим.
— Я не думаю, что мы встречались.
— Вы наверняка должны помнить. С вашей-то памятью на лица.
— Я знал о ней, естественно, но никогда с ней не встречался. У Яна в квартире есть ее фотография.
— Они с Яном были счастливы?
Лиск ответил, тщательно подбирая слова:
— В том, что их связывало, да, но…
— Но вы это не одобряли. В конце концов, это же прелюбодеяние.
Лиск поморщился при этом слове.
— Я говорил ему, что если женщина может оставить своего ребенка, то она, возможно, не вполне идеальна. Есть кое-что, от чего женщина не может уйти… брак, семья, ребенок.
— Но разве Ян до встречи с ней не оставил трех своих предыдущих жен? — Костелло вошла без приглашения, оставляя следы на полированном полу. — Мне именно он кажется слабым звеном в браке.
Лицо Лиска оставалось бесстрастным. Он молча наблюдал за Костелло — она скрестила на груди руки и оперлась о дверной косяк. Во внезапно возникшей тишине было слышно только мягкое журчание центрального отопления. Наконец, Лиск повернулся к Макалпину.
— Я говорил с ним об этом… Но ни один из его браков не был счастливым. Нечестные женщины.
«А Ян, конечно, здесь ни при чем», — подумала Костелло, но на этот раз промолчала.
Макалпин опять вспомнил палату и марлю на ее лице, и глаза его затуманились.
— У вас все, сержант Костелло?
— Я меня еще два вопроса. Мистер Лиск, это ваша машина стоит во втором гараже на аллее? Напротив Виктория-кресент, — добавила она для ясности.
Лиск кивнул:
— Практически эта машина не моя, но я на ней езжу.
— Из гаража до дома вы ходите по аллее?
Лиск опять кивнул.
— В доме родителей Элизабет вы упомянули имя Том, говоря о ней. — Она выдержала паузу. — Вы собирались сказать ему об Элизабет, о несчастье с ней. Он кто — ее парень?
— Не думаю. Том О’Киф — священник. Мой коллега, — ответил Лиск холодно. — Священник Фултонов в отъезде, они связались со мной и просили ему сообщить. В такое время телефонные звонки совсем не к месту.
— Я уверена, что они вам благодарны, мистер Лиск. Это все, что я хотела узнать, и теперь оставляю вас одних. — С этими словами она удалилась.
— Извините, — сказал Макалпин, мысленно отругав Костелло.
— Не стоит. Она выполняет свою работу.