Распыление 2. Полуостров сокровищ
Шрифт:
– Кайдзю?
– И левиафан, и кракен, а еще этот… – она посмотрела в небо, будто там была подсказка. – Лиоплевродон. Такой водный динозавр, зубастый – просто ужас. После гибели Мурманска тут много кого расплодилось. Только успевай отстреливаться… О!Тухлая рыбка! – спрыгнув на песок, ворона хищным подскоком ринулась на какую-то дрянь и, разогнав мух, принялась с энтузиазмом клевать.
– А там кто?
Взобравшись на камушек и приставив руку козырьком к глазам, моя новая напарница рассматривала группу на помосте под красивым
– Вероятно, бояре, – не глядя ответил Лумумба. – Члены правления золотодобывающего концерна.
– Покупайте футболки с портретом Князя Игоря! – вдруг заревело над головой. – Купите, и лик Великого Вождя не покинет вас никогда!
В воздухе развернулось гигантское полотнище. С него, как непокоренный Че Гевара на революционеров, взирал, вестимо, сам покойный. Машка мстительно прищурилась на воздушный шар:
– Интересно, а нельзя его как-то сбить? – а потом вздохнула. – Разве что из РПГ… Да где ж его взять-то?
Ветер принес густой, низко вибрирующий гудок: в порт, расположенный дальше по берегу, входил сухогруз. Даже отсюда было видно, что в доках работа не прекращается ни на миг. Кивали длинными шеями краны, по воздуху летали многотонные контейнеры, то и дело слышался лязг опускаемых цепей и скрип лебедок. По разгрузочным пирсам сновали грузчики. Автомобильные шины, мешки, ящики, пакеты… Обед, как говорится, обедом, а война – по расписанию.
Со стены грохнула пушка. Звук покатился над заливом, оставляя за собой гулкое эхо.
– Плот отбывает, – сказал я. – Эх, жалко, тело осмотреть не удалось.
– Нас бы всё равно не подпустили, – Лумумба поднялся и приставил ладони трубочкой к глазу, на манер подзорной трубы. – Черт, ничего не видно… Может, это вообще не князь. Выставили на всеобщее обозрение куклу…
Мы поднялись и пошли к берегу. Свинцово-серые тяжелые волны накатывали на серый прибрежный песок, в их серой масляной глубине отражалось тоскливое серое небо… М-да, поэтом лучше мне не быть.
Тот берег еле виднелся – просто темная полоска скал. Но над ними парило что-то громадное. Я попытался всмотреться, но глаза заслезились.
– А вы были знакомы с князем? – лично меня бы не удивило знакомство Лумумбы даже с чертом. Хотя с чертом, по правде говоря, он действительно знаком.
– Виделись пару раз, в Москве. Мы с Ольгой входили в комиссию по выработке монетарной политики. Игорь лично приезжал на переговоры.
– Так вы знали, что ваша бывшая вновь выскочила замуж? – Маша, хлюпнув, вытерла нос рукавом. Лумумба закатил глаза, и достав из кармана платок, протянул ей.
– Что за манеры, мадемуазель. Вы же девушка…
– Монстрам обычно по барабану мои манеры. Так что с вашей бывшей?
– Зато мне – нет. А с бывшей… То есть, с Ольгой, – разумеется, знал. Мы
– Ясно. Обиду, значит, всё-таки держите.
– И ничего я не… – Лумумба замолчал, наконец-то сообразив, что Маха его троллит.
– Вы тут стоите, а гроб, то есть, плот, уплывает, – засуетилась птица Гамаюн. – Как блины жрать – так вы первые, а как убийство расследовать…
– Ты же сама верещала, что жрать хочешь! – не выдержал я. Да если б не ты, мы бы уже давно…
– Не ссорьтесь, дети. Щас всё будет, – Лумумба повернулся и критически оглядел меня с ног до головы, бормоча про себя: – Юпитер в доме Сатурна, Стрелец ушел в тень…
– Но-но, – предчувствуя недоброе, я спрятался за Машку. – Вы мне это прекратите. Не люблю. Пусть Гамаюн слетает.
– Она слишком заметная. Тут тонкота нужна…
– Тогда Машку превращайте. А меня после ковра-самолета до сих пор тошнит.
– А вот это… – Лумумба поднял руки, готовясь произнести заклинание. – Совершенно никого не колышет.
ЭРЕК. УЮ. ЧОРС!
В следующий миг в моем теле образовалась необыкновенная легкость. Глаза свободно, не испытывая никакого неудобства, развернулись назад и я увидел собственную спинку, покрытую жесткой черной с прозеленью, щетиной. Меж лопаток расправились и загудели радужные крылышки. Гамаюн, став вдруг железной громадиной, подскочила и уставила на меня круглый бездонный глаз.
Показав ей неприличный жест сразу четырьмя лапками, я поспешно взлетел. Ветер тут же меня подхватил и понес наверх, в сияющее чистое небо.
– Рассмотри там всё хорошенько. – напутствовал Лумумба. – Да побыстрее. Одна лапка здесь… – остальное унес ветер.
Подо мной опрокинулась синяя широкая река, и я сообразил, что это и есть Кольский залив. На берегу, в узкой полосе между тайгой и водой, приютился город – деревянные терема, мощеные дубовыми плашками улицы… В центре, как одинокий палец в неприличном жесте, высилась стальная башня, поблескивающая зеркальными окнами. Венчала башню золотая корона с ослепительными, сверкающими на солнце буквами: МОZК.
…Весь город, как в лукошке, уютно умещался внутри высокой железной стены. Приноравливаясь к ветряным потокам, я понесся над её краем. Перед глазами мелькали то грубые сварные швы, то круглые, похожие на шляпки грибов заклепки, то дула разнокалиберных пушек и пулеметов, направленных на залив…
Наконец, разобравшись с крыльями и воздушными потоками, я нашел казавшийся крохотной точкой погребальный плот и спикировал. Плот состоял из гигантских кедровых стволов – меня окружили запахи душистой смолы и бензина, которым полили бревна. На них возлежало неподвижное, укрытое пеленами тело. Голову охватывает золотой венец, глаза плотно закрыты, но борода упрямо торчит вверх. От тела исходит головокружительный, сладкий и манящий запах тления…