Шрифт:
Богам не дано только одного: власти переделывать прошлое.
От автора
К сожалению, в отечественной исторической литературе до сих пор сохранилось немало устоявшихся стереотипов описания тех или иных событий советской эпохи, сделанные по пропагандистским шаблонам. Произвольное внедрение мифов в реальный контекст служило одним из инструментов манипулирования сознанием полуграмотных масс, работая, как выражались в Советской армии, на политморсос – поддержание политико-морального состояния личного состава. Прошли десятилетия, но эти мифы и вранье, застывшие, как дерьмо мамонта, по-прежнему разрушают реальную логику событий, не позволяя пробиться к правде, и зачастую уже невозможно становится понять, где имение, а где – наводнение. Этому немало способствует и
Все это, в свою очередь, либо порождает новые мифы – например, про мифическую «личную разведку Сталина» и про то, что «все секреты Гитлера были на столе у Сталина», или, напротив, реанимирует откровенно заскорузлые фальшивки – вроде «заговора маршалов» или что «поляков в Катыни убили немцы». Все эти мифы-клише пачками переходят из одной книги в другую, обрастая совершенно фантастическими деталями и подробностями, сообщенными невесть откуда вылезшими «очевидцами».
Но настоящие факты не заслуживают того, чтобы их подменяли мифами. Разве подвиги, скажем, огромной сети все еще безвестных разведчиков, – например, в Китае или Японии 1920–1940-х годов, – достойны того, чтобы вместо них нам из года в год подсовывали только одну и ту же засахаренную фигуру? Оттого на выходе и получается откровенная карикатура – миф: был только один разведчик, зато гениальный, всезнающий и всемогущий. Но когда начинается манипулирование фактами, датами, именами, разрушается связь времен. И, как результат, налицо тотальное недоверие молодежи к самым острым моментам отечественной истории, разрушение их доверия к любой трактовке нашей истории советского периода.
Твердо убежден, что нельзя мириться с засильем старых мифов, разрушающих логику событий, разрывающими все мыслимые причинно-следственные связи. Разумеется, автор вовсе не берет на себя смелость и даже наглость утверждать, что предлагаемое им является исчерпывающим. Но при этом в основу каждого текста положен тщательнейший, даже скрупулезный профессиональный (поскольку автор по образованию и профессии историк) анализ и обобщение максимально доступного в настоящее время круга источников информации. В основе всех материалов работа автора с документами в архивах и с опубликованными, со свидетелями, очевидцами и непосредственными участниками событий.
Благодарю историка А. В. Крушельницкого за огромную помощь в работе над рядом материалов.
Часть первая
Острые мероприятия
Глава 1. Террористы Политбюро
5 января 1925 года председатель ОГПУ СССР, кандидат в члены Политбюро ЦК РКП(б) Феликс Дзержинский получил экстренное сообщение из Харькова, тогдашней столицы советской Украины. Полпред ОГПУ по УССР, а по совместительству председатель ГПУ УССР и нарком внутренних дел Украины Всеволод Балицкий доложил председателю ОГПУ: на советско-польской границе в районе местечка Ямполь (ныне поселок в Хмельницкой области) части польской регулярной армии, разгромив управление 2-й комендатуры Ямпольского погранотряда, прорвались на территорию СССР. Хотя тогдашние советско-польские отношения и были, мягко говоря, далеко не дружественные, но случай был совершенно вопиющий: чтобы в открытую разнести целую заставу – это нечто! Шок и, что уж там говорить, испуг в Кремле был таков, что члены Политбюро даже было решили: вот оно, польская агрессия, о которой так долго говорили большевики, началась! А поскольку воевать с поляками Красная армия была тогда совершенно не готова, да и не способна, то через Наркомат иностранных дел СССР полякам незамедлительно вручили ноту, в которой указывалось, что «советская сторона готова к улаживанию инцидента мирным путем».
Реакция «Железного Феликса» была практически мгновенна. Не вполне доверяя сводке Балицкого, он приказал своему заместителю, Генриху Ягоде: «Надо с расследованием выехать на место. Надо выяснить до полной ясности мотивы и причины таких действий поляков. Вопрос очень серьезный». Детали, согласно официальному отчету, выглядели так: «5 января 1925 года перешла границу группа польских солдат около 40 чел. пехоты и три всадника, которая, обстреляв наш сторожевой наряд, прорвалась в здание заставы и управление комендатуры, обстреляла их и забросала гранатами. Ворвавшись в канцелярию заставы, захватила дела и переписку. Пограничники, приняв меры к обороне, вынудили поляков отойти в прилегающий сад. Во время обороны был ранен в ногу начальник заставы Дикерман, пытавшийся установить на крыльце пулемет. При нападении поляков помощником начальника заставы Бахлиным был убит руководивший нападением капрал, что внесло расстройство в ряды поляков, и они, захватив убитого капрала, поспешно отошли на свою территорию…». Тут пограничников можно
На всей же остальной советско-польской границе не происходило ровным счетом ничего: польские войска границу не переходили, советские заставы не атаковали и даже не обстреливали. Польский МИД советскую ноту о готовности улаживания «инцидента мирным путем» встретил с нескрываемым изумлением: какой – такой инцидент?!
8 января 1925 года Политбюро собралось на экстренное заседание, создав для расследования «ямпольского инцидента» специальную «тройку». Каковая и выяснила нечто такое, что 27 января 1925 года пришлось вновь созывать специальное заседание Политбюро. К тому времени Дзержинский отдал все тому же Генриху Ягоде и вовсе совершенно необычный приказ: «Необходимо запросить погран[ичную] охрану в центре и на местах все, что им известно о бандах (наших) и о деятельности Разведупра, а также у съехавшихся на съезд начальников особ[ых] отделов. Вопрос архисрочный и архиважный». Про «наши банды» и Разведупр в тексте не случайно: к тому времени председатель ОГПУ уже доподлинно знал, что на заставу его пограничников (погранохрана входила в состав войск ОГПУ) напали не поляки, а… свои – переодетый в польскую военную форму диверсионно-террористический спецотряд военной разведки, Разведупра Штаба РККА! Именно этих боевиков Разведупра Дзержинский, не сдержав приступа холодной ярости, и поименовал «нашими бандами». Очень показательно его письмо шефу украинского ГПУ Балицкому, отправленное в тот же день:
«Дорогой товарищ Балицкий!
Безответственным действиям Разведупра, втягивающим нас в конфликты с соседними государствами, надо положить властно предел. Случай в Ямполе доказал, что на нашей территории существуют банды против поляков, как равно и при содействии с нашей стороны работают банды за кордоном. Прошу Вас прислать мне срочно весь имеющийся у Вас материал и по этому вопросу, а также собрать дополнительно:
1. Какие банды, их количество, местоположение, как с нашей стороны границы, так и по ту сторону. Их вооружение. Что они из себя представляют, идейность и дисциплинированность?
2. Кому они подведомственны и подчинены, какому учреждению и каким лицам в приграничной зоне, в Киеве, Харькове, Москве?
3. Каковая организация управления ими в центрах и на местах. Линия их подчинения?
4. Что представляет у Вас из себя Разведупр и его органы? Какие идеи? Характеристика лиц и оценка, кто им дает указания?
5. Какие их взаимоотношения с нами и с погранвойсками? Каким образом наша погранохрана их пропускает через границу?
6. Ваши предложения и Ваше отношение к бандам, к их деятельности, а также к Разведупру. Надо ли их ликвидировать и как это можно сделать? Можно ли и следует ли банды эвакуировать в глубь страны и куда? Не могут ли эти банды выступить против нас, кой-кого из них перебросить на сторону врага.
Прошу лично заняться этим делом. Копии с моего письма не снимать, а вернуть его мне с ответом и материалами, которые мне нужны для комиссии П/бюро, в которую я вхожу.
Привет,
P. S. Пришлите мне подробные данные о ямпольских бандах, о том, что фактически комиссия обнаружила».
В ходе своего расследования Феликс Эдмундович вообще узнал много интересного. Например, что военная разведка ведет эти операции мало того что у него под боком, так еще и с 1921 года – с момента заключения Рижского мирного договора. Причем заброска хорошо подготовленных диверсионно-террористических групп и отрядов – на территорию стран, с которыми у «страны Советов» формально были заключены мирные договоры и установлены как бы нормальные дипломатические отношения, – вовсе не была чьей-то самодеятельностью. Долгоиграющая спецоперация, скромно поименованная впоследствии «активной разведкой», была санкционирована на уровне Политбюро, всерьез полагавшего, что профессиональные красные диверсанты и террористы расшатают польский тыл и так всколыхнут народные массы, что Восточная Польша сама упадет в руки большевиков. А вот что об этой афере не знал персонально т. Дзержинский (или сделал вид, что не знал!) – так он вообще много чего не знал: старшие товарищи по Политбюро доверяли ему далеко не все.