Расшифрованный Сталин
Шрифт:
В уже весьма сознательном возрасте я пять лет жил возле аэродрома передового базирования (Дамгартен, ГДР). Норма для поднятия в воздух дежурного звена – 4 минуты (не думаю, что она была меньше в 1941 году в ВВС РККА). Даже при примерной расторопности всей цепочки оповещения (от наблюдателя ПВО до авиационного командира, который дает команду на взлет) с момента фиксации нарушения границы до взлета дежурного звена проходит самое меньшее 10 минут (в реальности, думаю, побольше).
И что мы наблюдаем? «Мессеры» уже за это время почти в 100 км от границы! Учитывая известную педантичность немцев (вот бы полетные задания летчиков люфтваффе этого дня посмотреть!) и «дурную привычку» немецких летчиков цеплять к «мессеру» еще как минимум пару 50-килограммовых фугасок, атакованным в первую очередь аэродромам ВВС ПВО РККА мало не показалось.
Дальше – больше, подходят «бомберы» и утюжат все, что хотят. Арифметика простая – 2000 тонн на 3000 кв. км при первом ударе. Учитывая, что за 22 июня немцы слетали минимум по 3 раза, к исходу дня каждый интересующий немцев кв. километр получил по 2 тонны бомб. А теперь представьте свой микрорайон и что с ним будет, если на него сбросить двадцать 100-килограммовых фугасов или сорок 50-килограммовых. Кроме того, летчики «Ю-87» имели «плохую привычку» бомбометать прицельно!
Вернемся на границу. Полоса в 5 – 8 км с советской стороны плотно обработана артогнем немцев. И если бы даже советские артиллеристы были готовы к контрбатарейной борьбе и сидели с заряженными орудиями – первыми залпами их просто смели бы.
Ну и что остается Гудериану и Кo? Только маневром и огнем добивать остатки РККА на своем пути.
И если эту картину понимаем мы, то, повторяю, не нужно считать наших предков глупее. Многие из офицеров и генералов ЗапОВО понимали в последние предвоенные дни, с какими трудностями им придется столкнуться, оказавшись на острие главного удара немецкой военной машины.
Единственным теоретическим «противоядием» блицкригу можно считать выводы того же Дуэ – обеспечить не менее чем 3-кратное количественное превосходство в технике и суметь организовать контрудар по тылам агрессора. [65] Если кто-то слышал о каком-либо еще «противоядии» блицкригу, с которым могла быть знакома военная мысль Европы и мира в 1941 году, поделитесь, пожалуйста, этой сенсацией.
Да, как уже упоминалось, теория не была подтверждена практикой, так как никто из противников Германии не смог обеспечить этих условий.
Тем не менее это был шанс, и в ходе все тех же стратегических военных игр зимы 1940/41 года Жуковым была доказана возможность успешного наступления (контрнаступления) с территории Украины в Южную Польшу. Задача была очень сложной по исполнению, и именно этим, а не какими-то просчетами Сталина (о которых нагородили массу чепухи) объясняется то, что Жуков был назначен начальником Генштаба, а ударный кулак стал формироваться на Юго-Западном направлении. Именно этим, а не неверием в профессионализм военных объясняется кратное количественное превосходство в технике, которое Сталин обеспечил к началу войны.
Общий же замысел состоял в том, чтобы в ответ на агрессию немцев, не особо считаясь с потерями на направлении их главного удара, но надеясь, что какое-то сопротивление даже разбитые на 50 – 90% части РККА окажут, организовать основной контрудар из Западной Украины на Люблин, а вспомогательный – силами, сконцентрированными на Белостокском выступе при поддержке Северо-Западного фронта, – на Сувалки.
Успех контрнаступления из Украины, на который рассчитывали, отдавал на НЕПРОДОЛЖИТЕЛЬНОЕ время Гитлеру только часть Белоруссии (возможно, со столицей) и часть Прибалтики – воевать с перевернутым фронтом весьма неудобно, и ему бы пришлось скоро оттуда убираться. То есть этот вариант сулил то, что и являлось принципом стратегии, ставшим в Эпоху Сталина и прежде всего его усилиями основополагающим, – «Бить врага малой кровью и на его территории». Конечно, «малой кровью» в войне с Германией – понятие относительное, но, думаю, счет нашим потерям шел бы на сотни тысяч, а не на миллионы.
И главное, позиция наших будущих союзников накануне 22 июня 1941 года не оставляла Сталину, РККА и СССР другого варианта, кроме как – принять первый удар и ответить(прежде всего, чтобы они стали НАШИМИ союзниками!).
Если представить это в виде драки двух мужчин, то получить сокрушающий удар кастетом, от которого не защитит ни один блок, устоять на ногах, не потерять сознание и в конце концов победить. Ничего себе задачка!
Ну а теперь, зная вариант вступления СССР в войну, который выбрало советское
Весь май и первую половину июня 1941 года Сталин и советское правительство старались всеми дипломатическими средствами оттянуть начало войны. Нам сегодня известен целый ряд таких шагов, каждым из которых гордился бы и самый матерый дипломат. В их ряду и выступление Сталина 5 мая перед выпускниками военных академий, и заявление ТАСС от 13 – 14 июня 1941 года. Столько же, а то и больше шагов нам неизвестны, и ими горды корифеи разведки.
Параллельно с этими дипломатическими акциями проводились и чисто оборонные мероприятия, о которых подробно написал в своем исследовании А. Мартиросян. [77] Точная дата нападения вырисовывалась все яснее и яснее, по мере этого и группировка РККА выстраивалась все более оптимально, чтобы «устоять на ногах» после удара объединенной Гитлером Европы и контратаковать.
Апогея напряжение достигло 18 июня, когда Сталин получил абсолютно достоверные сведения, что вторжение начнется 22 июня 1941 года.
Еще 17-го Финляндия объявила всеобщую мобилизацию [85], а 18-го вермахт стал выходить на исходные позиции, на аэродромах в Польше взрывообразно начало увеличиваться число немецких самолетов. [77]
Немедленно была организованна воздушная разведка на направлении ожидающегося главного удара немцев. На разведку вылетел не кто-нибудь, а командующий 43-й ИАД ЗапОВО полковник Захаров, чьи воспоминания приводятся ниже:
…Где-то в середине последней предвоенной недели – это было либо семнадцатого, либо восемнадцатого июня сорок первого года – я получил приказ командующего авиацией Западного Особого военного округа пролететь над западной границей. Протяженность маршрута составляла километров четыреста, а лететь предстояло с юга на север – до Белостока.
Я вылетел на «У-2» вместе со штурманом 43-й истребительной авиадивизии майором Румянцевым. Приграничные районы западнее государственной границы были забиты войсками. В деревнях, на хуторах, в рощах стояли плохо замаскированные, а то и совсем не замаскированные танки, бронемашины, орудия. По дорогам шныряли мотоциклы, легковые – судя по всему, штабные – автомобили. Где-то в глубине огромной территории зарождалось движение, которое здесь, у самой нашей границы, притормаживалось, упираясь в нее, как в невидимую преграду, и готовое вот-вот перехлестнуть через нее.
Количество войск, зафиксированное нами на глазок, вприглядку, не оставляло мне никаких иных вариантов для размышлений, кроме одного-единственного: близится война. Все, что я видел во время полета, наслаивалось на мой прежний военный опыт(Захаров воевал в Испании и Китае. – Е.Р.) , и вывод, который я для себя сделал, можно было сформулировать в четырех словах – «со дня на день»…
Мы летали тогда немногим больше трех часов. Я часто сажал самолет на любой подходящей площадке, которая могла бы показаться случайной, если бы к самолету тут же не подходил пограничник. Пограничник возникал бесшумно, молча брал под козырек и несколько минут ждал, пока я писал на крыле донесение. Получив донесение, пограничник исчезал, а мы снова поднимались в воздух и, пройдя 30 – 50 километров, снова садились. И снова я писал донесение, а другой пограничник молча ждал и потом, козырнув, бесшумно исчезал. К вечеру таким образом мы долетели до Белостока…[86]
Пограничники – это «люди Берии». Нетрудно догадаться – куда уходили донесения, которые Захаров писал на крыле своего самолета. Учитывая уникальность этой операции, не имевшей аналогов в других приграничных военных округах, утверждение «Сталин ждал главного удара немцев на Украине»представляется, мягко говоря, очень спорным.
Именно в тот день, 18 июня, Сталин отдал приказ о приведении войск Первого стратегического эшелона в полную боевую готовность.
Мартиросян в своем исследовании пишет, что эта директива (а приказ Сталина был оформлен в виде Директивы Генштаба) к 22 июня 1941 года в основном, хоть и не без накладок была выполнена во всех округах, кроме ЗапОВО, где вообще не приступали к ее выполнению, а часто действовали ВОПРЕКИ! [77]