Рассказчик: Жизнь Артура Конан Дойла
Шрифт:
"Опасность!" — наверное, лучшее пропагандистское произведение Конан Дойла. Его восторженные описания подводных лодок и их оснащения не только предвосхищают современные военные триллеры, но и показывают, как глубоко он изучил техническую литературу. Об изяществе изложения Конан Дойл в этом рассказе не особенно беспокоился. Его цель была, как он сам потом объяснял, не развлекать, а привлечь внимание к серьезной опасности, угрожающей стране.
Одновременно с публикацией рассказа в "Стрэнде" Конан Дойл и Гринхоф Смит опросили дюжину экспертов (в основном отставных адмиралов) и напечатали их мнения о нем. Один из них назвал рассказ "вполне правдоподобным", а другой высказал мнение, что против будущего нападения, как оно описано у Конан Дойла, есть только два средства: либо строительство государственных зернохранилищ, либо — туннеля под проливом. Почти все двенадцать опрошенных согласились с оценкой, которую дал мистер Арнольд Уайт, историк мореходства, сказавший, что "сэр Артур Конан Дойл надавил пальцем на болевую точку Британской империи — ненадежный путь снабжения продовольствием". По поводу угрозы нападения субмарин
Предостережение Конан Дойла насчет подводной войны один эксперт отверг как фантазию в духе Жюля Верна. Однако не прошло и года, как немецкие Unterseebooten — подводные лодки — начали нападать на торговые суда, и рассказ Конан Дойла перестал казаться таким уж невероятным. Хуже того, из Германии поступили сведения, из которых явствовало, что контрадмирал Альфред фон Тирпиц оказался более восприимчивым, чем британское правительство. 18 февраля 1915 года в лондонской газете "Таймс" появилось сообщение "Die Blockade Englands" [56] , перепечатанное из немецких газет и подписанное: "Нейтральный наблюдатель". "Сердце каждого немца переполняется гордостью и восторгом, — говорилось там, — когда он читает официальное коммюнике, сообщающее, что после 18 февраля каждое британское торговое судно, входящее в британские воды, будет уничтожено". В ответ на вопрос, каким образом это уничтожение будет осуществлено, несколько "хорошо осведомленных" немцев указали на рассказ Конан Дойла. "Идея была разработана для нас в Англии, — якобы ответил один из них. — Общий план сформулировал Конан Дойл, и каждый немец надеется, что он будет осуществлен. Его рассказ ‘Опасность!’ поведает вам о наших намерениях гораздо яснее, чем я".
56
Блокада Англии (нем.).
Конан Дойл пришел в ужас. Никогда в жизни ему еще не случалось попадать в такое двусмысленное положение. Каковы бы ни были его личные чувства, он понимал, что сейчас не время выяснять отношения. Развивая дальше мысль об угрозе нападения подлодок, он только умножит страхи населения, а заодно и утвердит отношение к себе как к автору немецкого военного плана. Спеша ответить как можно скорее и убедительнее, Конан Дойл направил следующее заявление в прессу:
Едва ли нужно писать о том, как больно мне было слышать, что какое-то из моих сочинений используется во вред моей стране. Моим намерением было предостеречь публику против опасности, нависшей, как я видел, над нами, и показать пути противостояния угрозе. В этом рассказе я датировал подводную блокаду более поздним временем. Речь идет о будущем. Изучив реальные возможности, я пришел к выводу, что современные подводные суда не способны произвести описанное мною опустошение. Но я по-прежнему полагаю, что, если бы войну отодвинули на пять лет и если бы за это время строительство подводных судов совершенствовалось с такой же скоростью, как и прежде, Англия оказалась бы в крайне опасном положении, которое как раз и описано в рассказе. Однако я совершенно убежден, что в современных условиях мы, может быть, и понесем потери, но германская блокада не окажет существенного влияния на ход войны.
Германские дизельные подлодки и в самом деле не оказали существенного влияния на ход войны. Можно себе представить, что думал Конан Дойл, когда в мае 1915 года была потоплена "Лузитания". Чего он, однако, совсем не предвидел, это создания глубоководных бомб, гидрофонов и наступательных подводных лодок, способных противостоять немецкому нападению. Оглядываясь в конце войны на рассказ "Опасность!", Конан Дойл мог с удовлетворением отметить, что недооценил силу и изобретательность британского ответа немцам. "Великая беззвучная битва, происходившая в глубинах вод, кончилась победой над армадой, гораздо более могучей, чем некогда была испанская", — написал он.
Как ни дико, представление о Конан Дойле как об авторе немецкой стратегии сохранялось на всем протяжении войны. В мае 1917-го, как сообщает "Нью-Йорк тайме", слова признательности прозвучали в рейхстаге: "Единственным прорицателем современной экономической войны, — объявил контрадмирал Эдвард фон Капелле, германский морской министр, — был писатель Конан Дойл".
Пропагандистская деятельность Конан Дойла только начиналась.
Глава 22. Услышанный голос
Было девять часов вечера 2 августа — самого страшного августа во всей истории человечества.
"Мне нужен твой совет, — написал Конан Дойл своему брату Иннесу в один из первых дней войны. — Как ты думаешь, стоит ли мне проситься капитаном в новую армию?" Иннес Дойл, учившийся в Вулиджском королевском военном училище, должно быть, подумал, что его старший брат шутит. Пятидесятипятилетний, без профессиональной военной подготовки — таких в офицеры не берут. Но Конан Дойл во что бы то ни стало хотел исполнить
Не получив разрешения пойти на войну, Конан Дойл нашел другие способы добиться, чтобы его голос был услышан. Водопроводчик из соседней деревни прислал учтивое письмо: "У нас в Кроуборо считают, — говорилось в нем, — надо что-то делать". Конан Дойл без промедления собрал группу в сто двадцать гражданских лиц. Отряд Конан Дойла первым получил право формирования добровольческих отрядов и стал называться: Шестой Королевский суссекский волонтерский батальон.
Еще в конце 1913 года Конан Дойл приступил к работе над неожиданным проектом — над вторым полномасштабным романом о Шерлоке Холмсе. "С Божьей помощью, — сообщил он Гринхофу Смиту в начале 1914 года, — я закончу его в конце марта". Издатель, конечно, обрадовался: "Собака Баскервилей" в 1901 году принесла ему большую прибыль, и выпуск нового романа "Долина страха" давал все основания для оптимизма: Шерлок Холмс, пребывающий в отличной профессиональной форме, расследует необъяснимое убийство некоего Джона Дугласа, который проживает в берлстоунском Мэнор-хаусе. Однако во второй части романа Конан Дойл убирает знаменитого сыщика с авансцены и переходит к долгому ретроспективному повествованию, точно так же, как это было в "Этюде в багровых тонах". В центре действия теперь — пинкертоновский детектив по имени Берди Эдвардс, который старается внедриться в группу американских рабочих лидеров, называющихся "метельщиками". Как и раньше, при работе над "Собакой Баскервилей", Конан Дойл нашел интересный сюжет и решил, что он подойдет для Шерлока Холмса. Но на этот раз он почерпнул вдохновение из саги о "Молли Магвайрс" — ирландско-американском подпольном обществе, действовавшем среди горняков Пенсильвании с середины 1860 до конца 1870-х годов. Конан Дойл заимствовал подробности из повествования ‘"Молли Магвайрс’ и детективы" легендарного Аллана Дж. Пинкертона.
Работу над рукописью он закончил в апреле 1914 года. А в сентябре, погруженный в мысли о войне, уже жалел, что "навесил" на Гринхофа Смита издание такого пустяка в минуту национального кризиса. На самом-то деле Смит был рад, что может предложить читателям эдакий лакомый кусок — войной их и так досыта накормили газеты. Как всегда, журнальные книжки с позднейшими приключениями Шерлока Холмса были быстро распроданы. Хотя "Долина страха" — такое же захватывающее чтение, как и любая другая приключенческая история Конан Дойла, действие второй части происходит в Пенсильвании, что стало неожиданностью для читателей. "Разумеется, в таком длинном повествовании мы обходимся без Холмса, это неизбежно", — объяснил автор Гринхофу Смиту. Поклонники прославленного сыщика придерживались другого мнения. Но Дойл вскоре искупил свою вину.
В 1917-м, когда из-за тяжелых потерь страну охватило уныние, Конан Дойл дал своим переживавшим осаду читателям то, чего они больше всего от него хотели. На обложке сентябрьского номера "Стрэнда" появилась надпись: "Шерлок Холмс перехитрил немецкого шпиона". А внутри был рассказ "Его прощальный поклон" с подзаголовком "Военная служба Шерлока Холмса". Время действия — 1914 год, место — прибрежная английская деревня. Немецкий шпион фон Борк докладывает о своей деятельности связному из Германии: "Их не так уж трудно провести. Невозможно вообразить людей более покладистых и простодушных", — характеризует фон Борк англичан. Наконец шпион остается один — ждать американского агента Олтемонта, который должен привезти ключ к британским сигнальным кодам. Появившийся Олтемонт передает ему драгоценные коды. Открыв пакет, фон Борк едва успевает заметить его странное содержимое: "Практическое руководство по разведению пчел, а также некоторые наблюдения над отделением пчелиной матки", и тут же на лицо ему ложится губка, пропитанная хлороформом. Когда немецкий шпион приходит в себя, он, связанный по рукам и ногам, видит рядом с собой Шерлока Холмса и доктора Ватсона — они сидят у него на веранде и опустошают запыленную бутылку токайского марки "Империал". Великий сыщик рассказывает, что два года притворялся Олтемонтом, чтобы проникнуть в немецкую шпионскую сеть, передавал ложную информацию через фон Борка и разоблачал вражеских агентов. Присоединившийся к нему, разумеется, доктор Ватсон изображал шофера, и вместе они устроили шпиону ловушку, "…я чувствую себя на двадцать лет моложе, Холмс", — говорит Ватсон, радуясь возобновлению давней игры.
"Его прощальный поклон" занимает особое место в корпусе легенд о Шерлоке Холмсе. Рассказ этот остается и сегодня одним из лучших у Конан Дойла, и время написания было для автора счастливейшим: он стал британским неофициальным министром пропаганды и среди всеобщего мрака подымал дух сограждан. Если в рассказе "Опасность!" он предостерегал страну, недостаточно подготовленную к приближающейся войне, то теперь успокаивал ее: нашим делом занимается не кто-нибудь, а Шерлок Холмс.
Название рассказа ясно показывало, что речь идет о последнем поклоне знаменитого сыщика — элегическая интонация повествования свидетельствовала о том, что на этот раз конец неизбежен. "Давайте постоим вон там, на террасе, — говорит Холмс верному Ватсону, — может, это последняя спокойная беседа, которой нам с вами суждено насладиться". В рассказе речь ведется от третьего лица, чего раньше никогда не бывало в рассказах о Холмсе. И поэтому понятно, что финальные слова Шерлока Холмса отмечены особой интонацией: "Да, скоро поднимется такой восточный ветер, какой никогда еще не дул на Англию. Холодный, колючий ветер, Ватсон, и, может, многие из нас погибнут от его ледяного дыхания. Но все же он будет ниспослан Богом, и когда буря утихнет, страна под солнечным небом станет лучше, чище, сильнее".