Расскажи мне, как живешь
Шрифт:
– Разве я не нанял такси и тебя на три месяца?! – риторически вопрошает Макс. – А ты за моей спиной самым бессовестным образом сдал его на сегодня другим!
– Но, – начинает объяснять Аристид с видом оскорбленной невинности, – вы же сами сказали мне, что машина вам сегодня не понадобится… Я решил воспользоваться этим и немножко подзаработать. Я договорился с другом, и он повез эту группу осматривать город. Как это могло повредить вам, если вы не собирались сегодня пользоваться машиной?
– Это повредило мне, – резонно возражает Макс, – потому что, во-первых,
– А это, – заверяет Аристид, – пусть вас не волнует.
Мы с другом провозимся всю ночь, если потребуется, но обязательно починим ее.
Макс ворчит, что так-то оно лучше.
И действительно, наутро наш верный рыдван уже ждет у подъезда. Аристид сидит за рулем и улыбается нам улыбкой невинного младенца.
Сегодня мы прибываем в Дейр-эз-Зор – город на Евфрате. Здесь жара еще более лютая. В городе вонь, и вообще он абсолютно невзрачный. Официальные власти предоставляют в наше распоряжение несколько комнат, так как ничего похожего на европейский отель в городишке нет. Из наших апартаментов великолепный вид на Евфрат, неспешно катящий вдаль коричневые воды. Французский офицер любезно справляется о моем самочувствии, выражая надежду, что поездка в автомобиле по такой жаре меня не слишком утомила.
– Мадам Жако, супруга генерала, была completement [32] в нокауте, когда добралась до места!
В нокауте… Очень меткое выражение. Очень надеюсь, что в конце нашего путешествия я все-таки не окажусь в нокауте!
Мы закупаем овощи, огромное количество яиц и с загруженной до предела «Куин Мэри» в арьергарде отправляемся в путь, на этот раз – к месту будущих раскопок.
Бусейра! Здесь расположен полицейский пост. На это место Макс возлагал большие надежды, – здесь в Евфрат впадает Хабур. На том берегу реки находится древний римский цирк. Но увы! Здесь следы только римских поселений, вызывающих у нас понятное отвращение. «Мин зиман эр Рум», – изрекает Хамуди и брезгливо трясет головой. Я усердно повторяю за ним этот жест.
32
Совершенно (фр.)
На наш взгляд, древние римляне – почти что наши современники, вчерашний день. Сфера же наших интересов – второе тысячелетие до нашей эры, таящее полную превратностей судьбу хеттов. Особенно нам хочется обнаружить новые сведения о воинской династии Митанни, об этих пришельцах авантюристах.
О них мало что известно, кроме того, что они блистательно управляли этой частью мира, а столицу их – Вашукканни – еще только предстоит отыскать. Это была каста воинов, взявшая под свое начало всю страну. Они породнились с царским домом Египта. Были, по-видимому,
Начиная с данного периода вглубь веков, в так называемую предысторию, от которой не осталось никаких письменных источников – только горшки, фундаменты домов, амулеты, орнаменты на утвари и бусы – безмолвные свидетели тогдашней жизни. Вот что нам требуется.
Итак, Бусейра нас разочаровала, и мы едем в Меядин, дальше на юг, хотя Макс и на него особо не рассчитывает.
Затем мы резко сворачиваем к северу и едем по левому берегу реки Хабур.
Хабур я увидела впервые в Бусейре – до сих пор это было для меня только название, которое не сходило с уст Макса.
Вот и теперь он верен себе:
– Хабур – вот то, что нам нужно! Там сотни теплей. – И бодро добавляет:
– А если мы не найдем, что нам нужно, на Хабуре, то двинемся на Джаг-Джаг!
Впервые услышав от него это экзотическое название, я опросила:
– А что такое Джаг-Джаг? Неужели я никогда не слышала этого названия? Впрочем, многие не слышали, снисходительно добавляет Макс.
Я честно признаю свое невежество и добавляю, что и о существовании реки Хабур узнала только от него.
– А разве ты не знаешь, что Телль-Халаф стоит на реке Хабур? – изумленно спрашивает он.
Произнося «Телль-Халаф», Макс благоговейно понижает голос. Я качаю головой и сознаюсь, что если бы не вышла за него замуж, то не имела бы никакого представления о знаменитом Телль-Халафе! Должна сказать, что объяснять потом знакомым, где именно мы копали, бывает очень трудно.
– В Сирии! – обычно говорю я.
– О! – восклицает, как правило, собеседник, слегка ошарашенный моим ответом, и морщит лоб. – Да, конечно, в Сирии, но где это? – Это название сразу вызывает чисто библейские аллюзии. – Это ведь где-то в Палестине, верно?
– Это рядом с Палестиной, – говорю я ободряюще. – Немного дальше, вдоль побережья.
Моя подсказка ничего не дает, поскольку понятие «Палестина» у всех ассоциируется тоже скорее с Библией и с уроками в воскресной школе, нежели с конкретным географическим объектом.
– Нет, я все равно не представляю, где это. – И морщина на челе углубляется. – Где вы, в конце концов, копали – у какого города?
– Ни у какого. Возле границы с Турцией и Ираком.
На лице приятеля по-прежнему написано полное недоумение.
– Но ведь какой-то город есть там поблизости!
– Алеппо – в двухстах милях от нас!
Тут, как правило, твой собеседник вздыхает и сдается.
Но потом, вдруг встрепенувшись, спрашивает:
– А чем вы питались? Наверное, только финиками?
Когда я говорю, что у нас были с собой цыплята, яйца, рис, огурцы, апельсины, бананы, баранина, фасоль и баклажаны, он смотрит на меня с упреком и откровенным разочарованием:
– Ничего себе походная жизнь!
В Меядине начинается наш пресловутый «Ie camping».