Расскажи мне три истории

Баксбаум Джулия

НН: Быть может, дом и не должен быть местом.

Я: Быть может, и нет.

ГЛАВА 30

И снова в воздухе. На этот раз уже Чикаго стирается с горизонта, становясь все меньше и меньше до тех пор, пока совсем не исчезает из виду, скрывается мой дом и остаются только большие коричневые и зеленые полосы, будто лоскутное одеяло земли. И снова учебник по академическому тесту раскрыт на моих коленях, но я его все равно не читаю, а смотрю в окно, пытаясь решить, какой же полет я бы предпочла: на восток, назад

к Скар, у которой теперь своя жизнь, где мне больше нет места, или же на запад, в дом Рейчел и к своему отрешенному отцу, где меня поджидают пугающие события. Свидание с Лиамом, и с НН, если он того не передумает. Что до отца, я игнорировала его звонки и сообщения всю прошлую неделю. Наше молчание стало слишком громким, а моя обида осязаемой, интенсивной и болезненной.

Жду, пока не погаснет значок «пристегните ремни» и достаю конверт, который вручила мне Скар перед отъездом. «Прощальный подарок», – сказала она. Я кручу его в руках, боясь открыть. Надеюсь, в нем мудрые слова, что-то вроде напутствия. У Скар всегда была способность открыто изъясняться. Когда умерла мама, мы со Скар сели на мою кровать, и прежде, чем она принялась проводить постоянную работу по отвлечению меня от боли, которую она делала просто изумительно и с таким мастерством, что я даже не замечала, сколько сил она в это вкладывала, Скарлетт сказала ту единственную вещь, в которой на тот момент был смысл, а может быть, единственное, в чем есть смысл до сих пор: «Просто, чтобы ты знала, я понимаю, что то произошедшее ни в коей мере не нормально, но, думаю, мы будем вести себя так, будто так оно и есть».

Потому что нормально не было и никогда не будет. Мы преодолеем это: я продолжу с этим справляться – с закостенелой, душесокрушающей болью, – но никогда не станет нормальным то, что мамы нет. Что она не будет присутствовать на моем выпускном; никогда не прочтет мне нотацию, а я не смогу разыграть смущение и ответить: «Да будет тебе, мам»; ее не будет рядом, когда я открою письма-приглашения из колледжа (или отказы); она не увидит, кем я стану, когда вырасту, – эта великая тайна, кто я и кем мне предназначено быть, наконец-то будет решена, и на нее будет дан ответ. Я буду идти вперед в великую неизвестность в одиночестве.

Я открываю конверт, и из него выпадает новая наклейка с татуировкой на ноутбук, больше чем те, которые Скар для меня делала ранее. Эта картинка черно-белая. Ниндзя, размахивающий самурайским мечом, с широко раскрытыми глазами и свирепым взглядом. К ней приложена маленькая записка:

«Мне бы хотелось , чтобы ты увидела себя так ой , какой вижу тебя я – борцом. Незаметной и сильной. Чертовски о балденной. Абсолют но и полностью дочерью своей матери . Люблю тебя, Скар » .

Я прижимаю наклейку к груди, принимая ее за знак, единственный путь вперед. Я перестану бояться всего и всех. Боли и страха быть отвергнутой. Противоречивого отношения отца ко мне. Того, что раню чувства Дри. Столкновения с Лиамом и с Джем. Встречи с НН в реальности, лицом к лицу. Смело пойду вперед, день за днем, не таясь и не прячась под этим ярким, ярким солнцем.

ГЛАВА 31

На

Тео темно-серый костюм в тонкую полоску с подходящими шортами и водительская фуражка, он держит табличку с моим именем, написанным от руки. В который раз я задаюсь вопросом, как у него получается выбирать одежду на все случаи жизни. Подобрал ли он эти вещи из огромного количества шмоток в своем шкафу или же пошел в магазин с намерением создать идеальный образ а-ля забрать-Джесси-из-аэропорта? Так или иначе, я ценю его усилия, пусть даже он вырядился так не ради меня.

– Приветствую вас, миледи. Карета подана, – произносит Тео и подхватывает мою спортивную сумку, перебрасывая ее через плечо. – Это все твои вещи? А обувь?

Я демонстрирую кеды на ногах.

– Ты безнадежна, – вздыхает он и выводит меня из свежего и прохладного помещения терминала в мягкий, теплый вечер Лос-Анджелеса.

– Я предложил забрать тебя, поскольку подумал, что услышу откровения. Поэтому… выкладывай.

– Ах, так это ты предложил? А мне казалось, папа тебя попросил.

– Не суть. Иногда я бываю милым. Только никому не проболтайся. Давай, выкладывай.

– Что выкладывать? Мне нечего сказать, – отвечаю я и избегаю его взгляда, хотя говорю правду. То, что Лиам расстался с Джем из-за меня, всего лишь нелепый слух. Лиам не звонил, не писал мне и не приглашал меня на свидание. Причины их расставания для меня остаются загадкой, как и то, почему они изначально стали встречаться. И не похоже, что у нас с Лиамом есть какие-то отношения помимо работы. Разве что он – НН. А это не так, вопреки раздутой теории Скар.

– Окей, тогда я расскажу тебе, что мне известно. По всей видимости, мистер Лиам втрескался в тебя по уши. Попахивает нешуточной страстью. Очевидно, он думает, будто бы ты «очень хороший слушатель», – говорит Тео, рисуя пальцами в воздухе кавычки. Он ведет меня по загруженной разделительной полосе к парковке и даже вытягивает руку, защищая от оживленного движения. Признаю это. Тео галантный.

– В этом нет никакого смысла, – бормочу я. – У него же была самая красивая девушка школы. Буквально. Я видела номинации десятиклассников. Джем выиграла титул самой красивой в прошлом ежегоднике. Там даже фото есть.

– Мир дивное и загадочное место. О вкусах не спорят. – Тео очередной раз бросает многозначительный взгляд на мои кеды. Я как бы невзначай почесываю подбородок средним пальцем.

– Не хочу, чтобы Лиам приглашал меня на свидание. – Тео подводит меня к своей машине и даже открывает для меня пассажирскую дверцу с легким поклоном. До конца играет свою роль, хотя и не усаживает на заднее сиденье. В салоне безупречная чистота, не то что в родительской «хонде» Скар, где постоянно разбросаны обертки от конфет и чеки на бензин. – Невзирая на то, что мне следует быть польщенной.

– Почему нет? Он классный парень. Может не самый заметный, но все-таки... – Тео выезжает с парковки и виртуозно выводит машину на шоссе. Он гораздо лучше меня управляется с автомобилем, перестраивается из полосы в полосу так, будто хозяин на дороге он, а другим машинам разрешает ездить только со своего позволения. – Вот черт, только не говори, что это из-за Итана.

– Это не из-за Итана. И он не такой, каким ты себе его представляешь, – отвечаю я, презирая себя за очевидную оборонительную интонацию.