Рассказы и новеллы
Шрифт:
Герой войны, фронтовик тем не менее предпринял ещё несколько попыток написать в более высокие инстанции. Его снова вызвали в горком и снова отругали.
– Вот вы, уважаемый Иван Степанович, всё пишете, всё жалуетесь, кляузничаете. А страна строит, пашет, добывает, в космос рвётся, развивается. А ваши грязные пасквили – вот они у нас! И что с вами делать? Ни одна ваша жалоба не подтвердилась. Вы вообще-то нормальный человек? Или умом тронулись? Да хорошо, если только в областные инстанции. Так нет же! Вам этого мало. Вы обращаетесь в союзный ОБХСС, Минрыбхоз. Сколько важных и ответственных людей потревожили из-за каких-о там пяти тонн икры, которую нерадивые
– Вы все и есть мафия! Все!
–Вы, Иван Степанович, насмотрелись, наверное, разных американских и итальянских фильмов, «Спрут», например, про американскую, итальянскую мафию. В советской стране по определению априори не может быть мафии, потому что у нас всё народное. Вот если бы СССР стал, предположим с испугу, капиталистической страной, с олигархами, латифундистами, как в странах Латинской Америки, о которых писал известный нам герой социалистической Кубы Че Гевара, к примеру, то тогда, согласен с Вами, и у нас было бы много разных мафий: банковская, строительная, финансовая, фискальная, латифундисткая, дорожная, торговая, винная, наркомафия и много прочих. Но мы же с вами в Советском Союзе живём, в соцстране, голубчик вы мой.
– Я вам не голубчик! – сверкнул глазами ветеран. – Вы и есть мафия. Самая натуральная мафия.
Ветеран схватился за грудь – прихватило сердечко.
– Беречь своё здоровьице вам надо, а то надорвётесь, – секретарь даже не колыхнулся, чтобы налить воды старику. Но фронтовик собрался и, стуча гневно костылём по горкомовскому паркету, ушёл. И снова собрал компромат. Да ещё какой! Да ещё сколько! Пошёл на почту, купил большой конверт, вложил в него все бумаги. Накупил марок по весу, чтобы пакет дошёл до Москвы, обклеил весь конверт марками с изображением плотин, комбайнов, шахтёров, доярок, космонавтов и даже самого Брежнева. Стараясь, чтобы не дрожала рука, аккуратно, букву за буквой вывел в графе «Получатель» слова: «Москва. Мавзолей. Владимиру Ильичу Ленину!». Заклеил конверт канцелярским клеем и отдал девушке в окошке. Та, не глядя, кинула конверт в стопку писем на отправку.
А через две-три недели на Каспии высадился «десант» из Прокуратуры СССР, КГБ СССР, Следственного комитета СССР, ОБХСС СССР, Народного контроля СССР. В тюрьмы, лагеря, колонии, на урановые рудники, на стройки пятилетки на долгие годы загремел не один десяток любителей много кушать и много сбывать налево чёрную икру.
– А как Иван Степанович? – спросил я кадровика.
– Данные на сей счёт мне не поступали.
ОПЕРАЦИЯ
В операционной на столе лежит мужчина, накрытый простынёй. Рядом стоят анестезиолог, пожилой мужчина пенсионного возраста, немного косящий глазом, и очень молодая сексуальной внешности операционная сестра, кокетливая, привлекательная девушка.
Анестезиолог и медсестра в полной растерянности.
– Зачем нам его сюда привезли? – удивлённо спросил анестезиолог.
– Не знаю. Ума не приложу, – пожав плечами, отвечает медсестра.
– Было бы что прикладывать, – бормочет себе под нос анестезиолог.
В операционную вбегает молодой человек лет двадцати
– А вы зачем здесь? Вы же невропатолог.
– А вам что, хирург не нужен? У нас в больнице другой хирург разве есть? Нашего хирурга «уплотнили» с другой больницей. Вот он и бегает. День здесь, день там. Сегодня он у нас не оперирует, понятно? То-то же. Быстро, быстро за работу! Что с ним?
– Огнестрельная ранка в животик, – елейно произносит, жеманясь, медсестра. – Из охотничьего ружья. По ошибке или по пьянке охотник выстрелил в своего приятеля. Засадил ему заряд дроби.
– Сейчас посмотрим. Так, наркоз, вижу, уже дали. Отлично. Молодцы! Да он и так, впрочем, без сознания. Сестра, скальпель! Внимание, приступаем! Салфетку! Марлю!.. Ой, сколько же крови! Я весь испачкался! Сестра вытрите мне кровь на очках! Живо! А то я не там резать начал. Зажим! Не мне, а себе! Ладно, и мне один дайте. Да зашивайте уж там, где я случайно разрезал. Вот здесь. Внизу! Так, как там приборы? Что показывают?
– Все приборы что-то показывают!
– Отлично!
Хирург режет живот пациенту. Сестра зашивает разрез, где аппендицит.
Анестезиолог следит за приборами:
– Наркоза может не хватить.
– Это почему? – хмуро взглянул хирург на анестезиолога.
Анестезиолог широко разводит руками и хмурится, что-то припоминая:
– Забыл долить сюда этого… как это называется…
– Как?! – рычит хирург.
– Не помню. Знал, но забыл. С кем не бывает! У меня же болезнь Альцгеймера.
– Так мне и вас ещё оперировать надо? Увольте, бога ради! Только не сегодня!
– Может, димедрол? – робко предлагает медсестра.
– Вполне возможно, – соглашается анестезиолог, – только его ещё найти надо.
– Чего стоите? Бегите! Принесите ещё этого, как вы там его назвали… – командует самопровозглашённый хирург.
– Я не называл, – возразил анестезиолог, – это всё медсестра.
– А я здесь при чём? Я не анестезиолог.
– Как при чём? – возмутился хирург. – Вы, медсестра, не знаете, что необходимо, чтобы ввести в состояние наркоза?
– А откуда мне знать-то? Мне самой наркоз никогда не делали. Вот спиртом, водкой поили. Было дело, чего скрывать. По молодости чего не бывает!
– Хватит вам базарить своим длинным язычком. Это всё-таки операционная, – сердится хирург, – и у нас операция, а не телешоу! Это вам не шутки! Занимайтесь делом. Итак, что мы видим? Мы с вами видим, что кишечник этого субъекта просто нашпигован мелким свинцом. Как мне определить, где кишки зашивать? Сестра, у нас в больнице рентген есть?
– Уже нет. Отдали рентген в ЦКБ. Там, говорят, он нужнее.
– А как я, вы полагаете, определю, в каком месте у пациента дырки? Я же молодой специалист. Без операционной практики. Что вы на меня так смотрите? Ладно, ставьте, сестра, в общем, рядом с оперируемым табуретку, а на неё – таз с кипячёной водой. И слегка добавьте марганцовки. Для дезинфекции.
– Кипячёной нет.
В операционную входит вразвалочку анестезиолог. У него в руках ёмкость с жидкостью.
– Ладно, насыпьте марганцовки в обычную воду. Из-под крана… А вот и наш родной анестезиолог объявился, – хирург смотрит на наручные часы, – надо же, и часа не прошло. Почему мне часы перед операцией никто не снял? Это ж инфекции и бациллы! Сестра, налейте мне на часы спирт! Анестезиолог, твою мать! Извини, не твою! Принесли мне то, не знаете что?