Рассказы и повести
Шрифт:
СВАДЬБА
Кто-то сказал, что молодость проходит, если начинаешь чувствовать сердце. Теперь мне совсем недалеко до пятидесяти. Хочешь не хочешь, а о здоровье уже заботишься, незаметно для себя начинаешь внимательно смотреть телепередачу «Здоровье», искать и читать книги, журналы, в которых говорится о долголетии, о том, как его добиться. Благо, говорится и пишется сейчас на эту тему много, частенько противоречиво, но выбор весьма солидный. Диета, дыхательная гимнастика, плавание, бег трусцой и так далее и тому подобное. Некоторые мои знакомые
Но однажды в руки мне попала книга известного хирурга, украинского академика Амосова. Из нее я узнал, что он утром бегает на работу, а вечером – с работы, домой. Я подумал: а почему бы не взять с него пример? Если ученому с мировым именем можно, то прокурору города, наверное, тоже? Попробовал. Бежать до прокуратуры километров пять, по зеленым улицам и бульварам. Конечно, не в форменном костюме, он висит в моем кабинете, а в спортивном. На работе я переодеваюсь. Первое время, сказать по-честному, смущался. И еще опасался, что кто-нибудь из городского начальства сочтет нужным сделать мне замечание: мол, несолидно. Однако опасения оказались напрасными. Бегаю вот уже восемь месяцев, и никто ни слова. Может быть, потому, что наш новый первый секретарь горкома партии тоже увлекается физкультурой – его страсть велосипед. Летом секретаря можно увидеть даже в шортах, лихо крутящего педали…
День, когда произошло событие, о котором я хочу рассказать, запомнился очень ярко. Это было второго сентября, начало учебного года (на первое выпало воскресенье). Моя жена Даша ушла на службу раньше всех, так как работает у черта на куличках. Потом умчался сын, которому вечно не хватает десяти минут. Последним покидал квартиру я. И, взяв привычный темп, потрусил в прокуратуру.
Лето в этом году затянулось. С утра было жарко. Улицы города превратились в живую движущуюся клумбу тысячи учеников, отутюженных и причесанных, торжественно несли в руках букеты цветов. Особенно трогательно выглядели первоклашки, горделиво шествовавшие в сопровождении бабушек, дедушек или мам и пап.
А когда я бежал после работы тем же маршрутом домой, мне изредка попадались спокойные и сосредоточенные мужчины, чаще женщины с охапками уже чуть увядших и растрепанных гладиолусов, георгинов, пионов и роз. Это возвращались с работы учителя.
В подъезде я столкнулся с Володей. Он был в костюме, при галстуке. В одной руке сын держал огромный букет едва распустившихся бутонов «Глории деей». Розы были с нашего садового участка. В другой он нес что-то завернутое в бумагу, перехваченную шелковой лентой.
– «Лебединый дуэт»?– догадался я.
– Да, папа,– ответил Володя.
Над этой лесной скульптурой (страсть, заимствованная у меня) он корпел последние полторы недели, пустив в дело привезенный с Северного Кавказа причудливый корень сосны.
– На свидание? – поинтересовался
– На свадьбу… Дай трояк на такси. Опаздываю.
Расставшись с тремя рублями, я спросил, когда его ждать.
– Не знаю,– бросил на ходу сын.– Но не волнуйся, буду трезвым. Абсолютно! – подчеркнул он с улыбкой.
На столе в большой комнате меня ждал еще один сюрприз – записка.
«Захар! Соня рожает. Обед на плите. Даша».
Соня – ближайшая подруга жены! Она ждала четвертого ребенка. Младшей, девочке, шел лишь третий год. Муж Сони в командировке. Значит, сейчас Даша усаживает за стол старших детей подруги, а маленькую будет кормить из ложечки…
Я набрал Сонин номер. Трубку взяла моя жена.
– Ну как, Соня уже родила? – спросил я.
– Еще нет… Ты уже на меня не обижайся, Захар. Придется тут ночевать.
– Понимаю и не обижаюсь.
– Только что звонил Иосиф. Приедет рано утром…
Иосиф – счастливый отец четвертого – будущего малыша.
– Хорошо, хорошо,– успокоил я Дашу.– Дома справлюсь сам.
– Целую…
Я пообедал, просмотрел вечернюю газету. Затем взялся за журнал «Социалистическая законность», полученный утром.
Позвонила Даша, спросила, что делаю.
– Включил телевизор, буду смотреть программу «Время»,– ответил я и в свою очередь поинтересовался: – Ты хоть знаешь, на чью свадьбу пошел наш сын? Мне он не доложился: спешил.
– К Оле Маринич. Помнишь ее?
– Такая белобрысая, худющая?
– Была когда-то. Теперь раскрасавица,– сказала Даша.– Честно говоря, я мечтала, чтобы она вышла замуж за Володьку.
– Рано ему еще. Пусть закончит институт…
– Это я так,– ответила Даша.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи.
Оля Маринич, для сына когда-то просто Олька, училась с Володей в одном классе. Писала ему (опять же – когда это было!) записочки. Но сын был увлечен другой, которая теперь учится в Киеве.
Оля нравилась моей жене еще тогда, когда они с Володей учились в последних классах. Маринич, насколько я знаю, поступила в наш мединститут. С первого захода! А конкурс там большой. Даша хотела, чтобы и Володя учился на врача, но сын оказался дитем своего времени, выбрал компьютерную технику. Закончит институт, станет специалистом по ЭВМ.
И еще я слышал, что в жизни у Оли было какое-то горе. Но какое именно, припомнить не мог.
После программы «Время» по второй всесоюзной показывали чехословацкий фильм «Тихая квартира». Забавный. Веселый и немножечко грустный. Я отвлекся от всего, даже не заметив, как хлопнула входная дверь. Увидел Володю, когда он уже вошел в комнату.
Я сразу понял: что-то стряслось.
Сын прислонился к косяку, бледный, растерянный.
«Подрался…» – промелькнуло в голове. Расстегнутый пиджак, съехавший набок галстук, дрожащие губы.
– Что случилось, Володя? – вырвалось у меня.
– А ты… Ты еще не знаешь?– выдавил он из себя.
– Что я должен знать?
– Ну как же – прокурор города…
Сын рванул галстук, отбросил его и, как подкошенный, свалился в кресло, обхватил голову руками. Я не выдержал, вскочил.