Рассказы и повести
Шрифт:
– Хорошо,– ответил я.
– Сейчас я позвоню Козлову, и он сообщит вам, когда нужно будет сегодня вечером выступить.
Козлов был директором нашей телестудии.
После разговора с Крутицким я попросил Кармию Тиграновну продолжать.
У нее, оказывается, было еще одно важное сообщение: в трех недопитых бутылочках «Гвинисы», изъятых для исследования со свадебного стола, эксперты обнаружили метиловый спирт, чуть разбавленный безалкогольным вином. Две бутылочки стояли на самом столе, в том месте, где сидели Штефан и Сорокин, а третья, как выяснила Карапетян,– где находились
– Теперь понятно, как в бокалы этих четверых попал яд,– резюмировал Володарский.
– Но непонятно, как метиловый спирт попал в «Гвинису»,– заметила оперуполномоченный уголовного розыска.– Я говорила с Берикашвили. Он страшно перепугался! Уверяет, что на их винном заводе отродясь не было метилового спирта! И попасть в «Гвинису» он никак не мог! Ни в коем случае!
– Где сейчас Берикашвили?– спросил следователь.
Карапетян посмотрела на часы и ответила:
– Уже в воздухе. Летит домой, чтобы срочно разобраться на месте. Говорит, если виновата «Гвиниса», никогда не простит себе того, что произошло на свадьбе сына его лучшего друга Мунтяну.
– И в Грузии начнется переполох,– вздохнул Володарский.– Как и на нашем ликеро-водочном заводе…
И в подтверждение его слов на моем столе зазвонил телефон – это был директор завода. Срывающимся от волнения голосом он попросил рассказать, что произошло, и прислать материалы, на основании которых на продукцию его завода налагается запрет. Я ответил, что на завод выедет мой заместитель, Ягодкнн.
Затем позвонил Козлов и сообщил, что на выступление мне дают пятнадцать минут. Время выхода в эфир – двадцать сорок пять.
Прежде чем отпустить Володарского и Карапетян, я сказал:
– Товарищи, в этом деле есть еще один аспект-спекуляция водкой. Я имею в виду «музыкального» таксиста. Не исключено, что спиртное по завышенной цене продает еще кто-нибудь из его коллег. Значит, надо подключить ОБХСС… Кармия Тиграновна, кого бы вы посоветовали включить в группу?
– Старшего лейтенанта Ярцева,– не задумываясь, ответила Карапетян.– Работает у нас всего год, но дело свое знает. Здорово соображает! Главное – горит!
– Это хорошо, что соображает и горит,– улыбнулся я характеристике, данной Ярцеву.
– Дело о спекуляции в автосервисе помните?– спросила Кармия Тиграновна.
– Конечно.
– Ярцев, по существу, раскрутил… Значит, я могу доложить начальству, чтобы его дали мне в помощь?– спросила Кармия Тиграновна.
– Разумеется.
– А у меня вам такое задание,– обратился следователь к Карапетян.– Попытайтесь все-таки разыскать бутылку, из которой пил в гараже покойный Базавлук.
– Сегодня и поеду,– кивнула Кармия Тиграновна.
– Сегодня не надо,– сказал я.– В семье такое горе… Уж лучше завтра. И постарайтесь как можно деликатнее. Объясните, для чего нужна эта бутылка.
– Поняла вас,– ответила Кармия Тиграновна.– Действительно, сегодня ехать не стоит… Займусь таксистом…
Следователь и оперуполномоченный уголовного розыска ушли. Я решил заняться неотложными бумагами. Но меня все время отвлекали телефонными звонками. Пошли круги от вмешательства Крутицкого: звонили из
По внутреннему телефону позвонил Володарский.
– Захар Петрович, пришел ассистент оператора. Хотите присутствовать на допросе?
– Да.
– Подойти с ним к вам?
– Нет, я сам сейчас приду.
Я был рад избавиться от объяснений с работниками торговли и общепита.
Юрий Загребельный еще совсем молод – не более двадцати двух лет. На него сильно подействовала трагедия, свидетелем которой он оказался. Парень бледен, измотан бессонной ночью, проведенной у палаты Каштанова, и встречей с матерью умершего.
– Стас был такой человек! Такой мастер! – повторял ассистент.– Лучший оператор на областном телецентре! А ведь он долгое время работал на «Мосфильме», работал с крупнейшими нашими режиссерами! Все из-за пристрастия к выпивке,– тяжело вздохнул ассистент оператора.– Жена бросила, с «Мосфильма» – «ушли»… С трудом устроился у нас… И вот…
Следователь дал ему выговориться и спросил:
– Юра, расскажите, что происходило в банкетном зале во время свадьбы? Что делал Каштанов, с кем общался, выпивал ли? Вы ведь, как его ассистент, были все время рядом, так?
– У меня должность такая,– ответил Загребельный.– Что ж, постараюсь все припомнить… Честно говоря, когда я узнал, что нам нужно будет снимать в Южноморске свадьбу, то забеспокоился. За Стаса, конечно… А как стало известно, что свадьба трезвая, я успокоился. Особенно когда мы уже приехали в банкетный зал после бракосочетания… Ну снимаем мы, все нормально… Андрей Петрович, отец невесты, пару раз подходил, все интересовался нашей техникой… У него в музее тоже есть видеомагнитофон. Просил достать учебные и видовые фильмы… Стас намекнул, что не мешало бы промочить горло… Андрей Петрович приволок бутылку шампанского, ну, безалкогольного, что привез из Молдавии отец жениха…
Я вспомнил просмотренную нами видеозапись свадьбы. Как Маринич шел в кадре с бутылкой шампанского. И сказал следователю, что, наверное, Зегребельный имеет в виду этот момент.
– Да, да,– подтвердил ассистент оператора.– Но Каштанов обиделся. Говорит: мы не гости на свадьбе, и на нас обет трезвости не распространяется… Андрей Петрович смутился. Я, говорит, был против безалкогольного застолья, но дочка настояла… Вот завтра – пожалуйста. Режиссер, мол, просил снять поездку молодых на катере, так можно и принять… А Стас смеется: до завтра еще дожить надо…– Загребельный тяжело вздохнул.– Словно накликал беду… Андрей Петрович постоял, подумал, потом говорит: ладно, что-нибудь сообразим… Через минут двадцать снова подходит… Что-то шепнул Каштанову. Стас прямо-таки расцвел. Дал мне указание: сними пару сцен, а я пойду покурю… Вижу, оба направились к двери. Снимаю я, на душе как-то неспокойно. Хотел предупредить Каштанова, да разве он меня послушается? Нет, конечно!… Вернулся Стас веселенький. Взял у меня камеру… Потом его опять потянуло курить… По-моему, Андрей Петрович ему какой-то знак подал…