Рассказы и повести
Шрифт:
– Смотри, берегись,– шутливо погрозила ей Мажарова.– Антон известный донжуан в городе.
Вера усмехнулась:
– На что ты намекаешь? Нет, со мной не пройдет…
Когда Вольская-Валуа вела с Сергеем Николаевичем светские разговоры, она незаметно старалась выпытать, сколько у него комнат, где дача, есть ли родня. Близких родственников у Виленского не было. А по поводу квартиры и дачи он сказал:
– Вот приедете погостить, сами увидите. Главное, Полина Семеновна, теперь
– Что верно, то верно,– согласилась Полина Семеновна.
Ей льстило, что Виленский говорил с ней запросто и вообще не заносился.
Сергей Николаевич рассказал о своем детстве. Вырос он в семье скромного служащего. Всегда и всего добивался сам. И совсем покорил Полину Семеновну, открыв, что мальчишкой мечтал стать клоуном.
– Признаюсь честно, до сих пор люблю цирк,– сказал он.– Конечно, не так наивно, как в детстве. Понимаю, что чудеса там вовсе не чудеса… Все эти факиры, чудо-богатыри, сгибающие подковы и жонглирующие гирями… Но красочно и празднично…
– Насчет богатырей вы зря,– даже несколько обиделась Вольская-Валуа.
– Полноте,– улыбнулся Виленский.– Подковы и гири наверняка бутафорские…
– Да нет же,– заволновалась Полина Семеновна.– Самые настоящие' Из железа! Уж что-что, а силачи в цирке подлинные. Поверьте мне как ветерану циркового искусства.
– Да?– искренне удивился Сергей Николаевич.
– Я вам говорю! Мне не раз приходилось выступать б одной программе с Жеребцовым. О, это был известный силач! Одно его имя на афише – и в цирке полный аншлаг. Так вот, он поднимал платформу с двумя быками! А это, уважаемый Сергей Николаевич, почти тонна! Как обманешь, если быки живые?
– Но ведь это же за пределами человеческих возможностей!
– Как видите, нет. И потом, тренировка…
– Ну и как же он достиг таких успехов, этот Жеребцов?– поинтересовался Виленский.
– Вот этого я не знаю. Но читала, что в Древней Греции атлеты тренировались так: начинал силач поднимать бычка, как только тот родился. Каждый день. И так до его повзросления. Рос, тяжелел бычок, росла и сила у атлета…
Их беседу прервал приход Антона. Полина Семеновна оставила мужчин одних и поспешила на рынок.
Ремизов долго мялся, прежде чем спросить.
– Сергей Николаевич, Нина вам ничего не говорила по поводу меня?
– Говорила,– кивнул Виленский.– Хотите в столицу?
– Есть такая мечта,– скромно потупился Антон.
– И правильно! – похвалил Сергей Николаевич.– Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом… Но вы, если говорить честно, не рядовой певец, поверьте…
– Вы так считаете?– взволнованно спросил солист «Альбатроса».
– Я слышал столько различных шансонье. И наших, и зарубежных… У вас талант, Антон. И вы имеете полное право рассчитывать на признание.
– А вот приходится развлекать пьяную публику! – в сердцах произнес Ремизов.
– Ну,
– Это точно, что он начинал в ресторане?– удивился Ремизов.
– Раймонд мне сам рассказывал. И о своих мытарствах, и как нелегко было пробиться…
– Ну, наверняка у него была рука где надо,– вздохнул солист «Альбатроса».– А у меня, увы, никого…
Виленский некоторое время размышлял, потом сказал:
– А вы знаете, я могу поговорить с приятелем. Он на Центральном телевидении играет далеко не последнюю роль…
– Сергей Николаевич,– взмолился Антон,– если вам не трудно…
– Надо тебе помочь, надо,– как бы сам себе сказал Виленский.– Кто-то хорошо заметил, кажется, Эренбург. Таланты надо поддерживать и бережно растить, а серость сама себе пробьет дорогу… Вот что, дружище,– похлопал он Ремизова по плечу,– чтобы этот разговор не остался втуне, скажи Роберту Ивановичу, чтобы он обязательно напомнил мне в Москве о тебе. Пусть теребит, не стесняется, так и передай…
– Непременно, Сергей Николаевич,– захлебываясь от счастья, проговорил Антон.– Непременно скажу. Роберт Иванович и сам считает, что мне нужно расти… Вы не можете себе представить, как я благодарен вам… Спасибо, от всей души спасибо!
– Благодарить будешь, когда переберешься в Москву,– улыбнулся Виленский.– Только не забудь пригласить на свой первый сольный концерт в столице…
– Да я… Я… Я! – Солист «Альбатроса» не находил слов благодарности.
От Виленского он улетел буквально на крыльях надежды.
Весь дом обсуждал известие, что у Мажаровой состоится помолвка. Сведения эти распространила Крюкова, хотя Полина Семеновна сообщила ей о предстоящем событии «по секрету». То, что помолвка действительно будет иметь место, красноречиво подтверждали запахи жаренья и варенья, доносящиеся из квартиры Мажаровых.
Вольская-Валуа несколько раз выходила из подъезда и возвращалась на такси с набитыми сумками, что не ускользало от любопытных глаз жильцов дома на Молодежном проспекте.
Антон Ремизов тоже принял участие в подготовке торжества. Привез на машине массу цветов, сбегал за минеральной водой и вообще выполнял различные поручения Полины Семеновны.
– Тетя Поля, хочу предложить вам одну идею,– обратился он к Вольской-Валуа.– Так сказать, сюрприз для Сергея Николаевича и Нины.
– Интересно, какой?– загорелась Полина Семеновна.
– Представляете, садятся гости за стол, объявляется помолвка… И тут раздается свадебный марш Мендельсона… Каково?
– Так его все играют в подобных случаях,– несколько разочарованно произнесла Полина Семеновна.