Рассказы и сказки
Шрифт:
В практичной голове Аполлон Иваныча все четко выстроилось в блок-схему.
Беременность:
А)аборт – а)свадьба после аборта – ά)куча проблем, о которых следует говорить отдельно.
b) свадьбы после аборта не будет. Останется не совсем корректное отношение к дочери.
Б)Аборта не будет - а)свадьба беременной дочери – ά)куча проблем, о которых следует говорить
b) свадьбы не будет - ά) воспитание ребенка без отца β) позор.
Кроме того (и пусть лирики беспомощно хохочут), каждый пункт и подпункт требует денег, и немалых, а их, как мы уже отмечали, у Аполлон Иваныча было не так и много.
Следовало грамотно выстроить экономику.
– Ты беременная?
– Папа! Ну что вы, всегда! – Света со всхлипом вздохнула. – Ничего я не беременна! Мы с Димой не спим!
Все пункты благословенно утухли.
– Так. Это хорошо. Ну.
– Ну, мы с Димой любим друг друга. Мы с ним встречаемся уже пять месяцев. Я, ну, вы извините, что я вам про него ничего не говорила. Я просто боялась, ну, что он вам вдруг не понравится.
Жена молчала, ввернувшись в кресло. Аполлон Иванович задушил и без того беззвучно вещавшего президента и мягко сказал (он ведь был хороший отец):
– Света! Ну что ты так о нас думаешь! Ты – взрослый человек, и мы уважаем и ценим твой выбор. Во-первых, нам бы он обязательно понравился, потому что он – твой. А во-вторых, даже, смотри, даже, если бы он нам вдруг не понравился, то, какое это имеет значение? Ведь он тебе нравится!
Света тихонечко захныкала.
– Мама… Папочка…
Зарена Ильинична было поднялась к ней, тоже готовая расплакаться, но Аполлон Иванович ее опередил, соколом взвившись с дивана и твердо обнял дочь, крепко прижав ее к своей еще мускулистой груди.
Сам Аполлон Иванович познакомился с женой, тогда еще Зоренькой, лет тридцать назад. Он был бравым курсантом десантного училища, она - студенткой педагогического института. Их учебки стояли рядом, через дорогу.
В пединституте учились в основном одни девушки, за исключением факультета физвоспитания. Физвосовцы и представляли единственную конкуренцию бравым курсачам. Ни одни танцы не кончались без всеобъемлющей драки, с победой каждый раз на разной стороне.
Именно в тот вечер Аполлон с помощью солдатского ремня с пряжкой с заточенными углами положил штабелями человек десять спортсменов, грязно пристававших к юной Зореньке, а потом и ему собиравшихся ”подрезать крылышки”. Она вытирала его брови, разбитые боксерскими кедами, своим кружевным платочком и тихонько всхлипывала.
– Да,
– Не надо. Не надо шрамов. Куда тебе еще украшаться, - и Зоренька жалобно всхихикивала.
Черт побери! Сейчас все это вспыхнуло перед их глазами, даже шрамы над бровями, казалось, вот-вот потекут.
– Пап… Ну я еще не все рассказала.
Аполлон Иванович отошел от дочери и опустился на диван, еще успевший сохранить очертания его ягодиц.
– Ну расскажи, расскажи. Как говоришь, его зовут? Деметр?
– Да, Деметр. Дима. Медведев.
– А кто у него родители?
– Ну, простые люди. Но очень хорошие. Mного читают.
– А кем работают?
– Ну, в деревне они живут. Крестьяне. Он один в городе.
Да! Прямо персонажи для книг.
– А он сам учится? Работает?
– Нет, он училище кончил. Работает электриком на Центральном.
Еще чище!
– Света, ты уж извини, конечно, что я так спрашиваю. Но я – твой отец и больше всех на свете хочу, чтобы у вас все было хорошо.
– Хли!
– Света, успокойся.
– Ты хочешь создать семью. Не забывай, что ты – девушка. Ты покинешь наш дом и войдешь в другой. Но есть ли этот дом? И сможет ли твой будущий муж содержать тебя не хуже, чем мы? Ты, это, ну, только там не подумай. Мне-то, да и матери тоже: наш дом- ваш дом, и мы всегда, пока будем работать, всегда будем вам помогать, насколько чего хватит.
– Па…п…па… спасибо, мамочка, спасибо… Нет, Дима нормально получает. Он один весь завод обслуживает, он в электрике очень здорово разбирается. Он даже сам радио сделал у себя дома, даже Англию ловит. Он даже, пап, больше тебя получает. Жить я у него буду.
Это сообщение неприятно кольнуло Вапаева, но с другой стороны, должно было избавить от вышеуказанной кучи проблем.
– Я только, это, ну одного только еще не сказала…
В комнату совершенно не ко времени ворвался Икар. Его потертый камуфляж был перепачкан подсыхающей грязью, а через весь лоб нагло улыбалась глубокая царапина.
– Привет! – Икар полез в ящик шкафа за ватой.
– Сынок, что у тебя на лбу?
– Да мы сегодня знаешь, что делали?
– Икар, давай потом. – Вапаеву, конечно, хотелось послушать, но если бы они сейчас стали, разинув рот, слушать про бутылки от шампанского, разбитые об голову, то этим бы несказанно обидели дочь. – Нам со Светланой нужно поговорить.
– Ну ладно, иду, иду. Ну, стой, дай, расскажу, я быстро! Мы сегодня в свободном падении на ножах дрались! Илья Власов меня поцарапал! Летишь вниз безо всего, быстро!..
– Икар, давай потом. Пять минут еще. Давай-давай.