Рассказы и заметки

Филипьев Герман Борисович

Я открыл глаза от крика отца. Горло пересохло, глотнул слюну. Размял мышцы шеи пальцами, огляделся. В моей комнате не кого. Дверь заперта. За окном сумерки. За дверью крики. Родители опять ссорятся, а сестра где-то там между ними, плачет. Взглянул в дисплей электронных часов, что на столе. Зеленым на черном они показывают 19:34. Я сел на край кровати, взялся руками за голову и стал массировать вески. Теперь к крикам отца присоединилась и мать. Каждый кричит о чем-то своем, не слыша другого. Я встал на ноги и включил настольною лампу. Начал одеваться. Буду сегодня весь в черном, а футболку одену белую. Люблю белые футболки. Протирая глаза, я вспомнил свой сон. Огромный паук с тонкими волосатыми лапами разрушает мегаполис. Застегивая ширинку и просовывая в брюки ремень, я стал вспоминать далее. Город сплошь состоял с небоскребов, между ними летали военные вертолеты. Внизу как стадо муравьев бегают перепуганные люди. Я протираю подмышки сухим дезодорантом и одеваю белую, пахнувшую лимонным кондиционером для белья, футболку. Далее, во сне вся панорама отодвигается куда-то в даль и я вижу все из далека.

Одеваю тонкие, черные носки. Оказывается, что все это происходит на голове какого-то бородатого мужчины. На футболку одеваю черную олимпийку Fred Perry, с двумя белыми полосками на рукавах. То есть весь город с его детальной инфраструктурой, вертолеты, люди, небоскребы и гигантский паук разрушающий все это, на самом деле часть головы незнакомого мне мужчины. Интересно. Я причесываю коротко подстрижены волосы. На шее еще видна отметина от петли, но уже не так заметно. Капаю глазные капли, моргаю. Смотрю в зеркало. Вроде лучше. Капли ложу в карман олимпийки. Там же бумажник с наличными, ключи, зажигалка Zippo и сигареты Marlboro. На левое запястье натягиваю черные, электронные часы. Интересно, что мог бы значить этот сон? Открываю шкафчик, что под замком в столе. Там все лаконично. Армянский коньяк в полулитровой бутылке, фляга из нержавейки, антидепрессанты, транквилизаторы, презерватив, два коробка марихуаны, пипетка для ее курения и опасная бритва с каплями засохшей крови на лезвии. Наполняю флягу спиртным. За дверью уже бьется посуда. Скоро в ход пойдут кулаки. Я забираю все кроме бритвы и транквилизаторов. Подымаю глаза на книжную полку. Керуак, Берроуз, Кизи, Хантер Томпсон, Паланик, Достоевский, Ирвин Уэлш, Стивен и Дэнни Кинг, Буковски, Селин, Хемингуэй, Филип Дик, Пелевин, Мураками, норвежские детективы и медицинские учебники. Рука тянется к Сэлинджеру. Открываю "Над пропастью во ржи". Между страницами пару купюр по сто долларов. Беру одну и лажу в бумажник. Холдена Колфилда возвращаю к ребятам. В момент отрываю руку от книжной полки. Сэлинджер падает открывшись на середине. В двери стучат. Дверная ручка ходит взад-вперед. Ничего не выйдет, я заперт. Зеленые купюры рассыпались по полу. Отец кричит по ту сторону, взывая ко мне. Я смотрю на руку, которая стала причиной падения книги. Пальцы дрожат. Тремор. Сжимаю ладонь в кулак, но дрожь переходит на всю руку. Разжимаю кулак. Теперь тремор возвращается только к пальцам. Странно. Отец матерится и кричит. Хочет чтобы я открыл дверь. У меня раньше не было таких симптомов. Пытаюсь успокоить руку, но ничего не выходит. Да и черт с ним. Мне уже пора. Открываю с размаху дверь и сразу получаю с кулака в челюсть слева. Меня заносит вправо и я уже в центре зала. Мать кричит и машет руками сзади меня. Сестра с мокрыми глазами сидит на кресле, что-то причитает. Я выпрямляюсь, смотрю отцу в глаза, подняв брови. Он машет перед моим лицом трубкой для курения марихуаны, которую я уже неделю не могу найти. Мне не трудно заметить, что отец пьян. Чувствую перегар. Водка. Достаю флягу со спиртным. Он продолжает истереть. Глаза вот-вот вылезут из орбит. Лицо как помидор. Слюни во всю брюзжат из его рта , но до меня не долетают. Отвинчиваю рельефную крышку фляги. С правого кармана достаю две капсулы антидепрессантов и бросаю себе в рот. Запиваю тремя большими глотками коньяка. Глотаю и протягиваю флягу отцу. Будешь? Он замолкает, а вместе с ним мать и сестра. Полная тишина. Ну как хочешь. Завинчиваю флягу и прохожу мимо него. Он пилит меня взглядом в затылок. В прихожей я одеваю белые Canvers, шнурки прячу во внутрь. Выхожу из дома на улицу потирая зудящую челюсть и вспоминаю, что забыл мобильник, а доллары по прежнему лежат на полу. Ну и ладно. Все, что мне действительно нужно и так со мной. Назад я не вернусь.

К девяти вечера я уже был на месте, а точнее подходил к нему. Ночной клуб "Кладовка". Ну, как ночной клуб? Так себе, скорее помещение. Сегодня здесь вечеринка caver-punk-party. Рок-звезды местного разлива, будут играть свои версии знаменитых хитов панк сцены прошлого. Такое себе караоке, только без права на вмешаться. Уже подходя к повороту вижу группки пьющих пиво неформалов. Прохожу мимо кто-то из них со мной здоровается. Я киваю в ответ, но человека не узнаю. Захожу в поворот и выхожу на финишную прямую. "Кладовка" вмонтирована во второй этаж здания, что справа от меня. Внешне украшена дурацким черно-желтым граффити. По направлению ближе к хип-хопу, чем к рок-н-роллу. Ко входу ведет двойная деревянная лестница. На улице где-то с полсотни человек, разбитых на мелкие группы. Все пьют, курят и смеются. Делают фото и целуются. Флиртуют и ссорятся. Обнимаются и дерутся. Пытаюсь вспомнить день и останавливаюсь на субботе. Что не сделаешь только чтобы не быть одному. Пробиваясь к входу через толпу, я ищу глазами ее. Чья-то потная рука хватает меня за шею и поворачивает к себе. Секунда и я уже в толпе людей из которых знаком только с обладателем потной руки. Я опираюсь задом об изгородь и лениво киваю присутствующим.

– Чего трубу не берешь?
– Спрашивает потная рука.

– Дома забыл.
– Я достаю пипетку и коробок с травой.
– Реально. Без шуток. Вспомнил как сюда ехал.
– Протягиваю пипетку и марихуану потной руке.
– Держи. Забей, если не трудно конечно.

Потная рука улыбается.

– Что касается травки, здесь я на редкость трудолюбив.
– Он забирает необходимое и сосредотачивается на деле.
– Тебя к стати Федотова искала.

– Да?
– Уже открыв флягу, я сделал глоток.
– А я шарил ее взглядом.

– И что нашарил?

–

Не успел. Первым меня нашарил ты.

– Ну и правильно.
– Он уже забил пипетку и положил коробок мне в карман. Огляделся по сторонам и протянул забитое стекло мне.

– Не. Ты первый.
– Потная рука поджигает спичку, но я ее тушу и улаживаю ему Zippo. Я продолжаю.
– И да. В смысле?

– Что в смысле?
– Он разогревает до красна стекло огнем зажигалки и делает первые короткие тяги.

– В смысле "Ну и правильно"?.
– Аккуратно передает горячею пипетку мне, держа дым внутри своего рта. Глотает и выпускает две струи через ноздри.

– А посмотри туда.
– Немного покашляв он указывает пальцем куда то в даль. Я смотрю и вижу Федотову в компании каких-то незнакомых мне парней. Они распевают водку прям из рюмок. Закусывают лимоном или лаймом. Не могу разобрать. Федотова смеется и постоянно трогает и обнимает одного из них. Я подкуриваю стекло. Несколько глубоких затяжек. Глотаю дым и выпускаю его через рот кольцами, продолжая смотреть в их сторону. Федотова хватает парня за член и лезет языком в его рот. Я передаю пипетку и огонь потной руке.
– Прикольно. Да?
– Немного посмеявшись он вернулся к делу и добавил.
– Вот, что бывает когда забываешь мобилу дома.
– На этих словах все наши люди хором засмеялась.

Осушив флягу и проглотив еще капсулу антидепрессанта, я пошел на звуки музыки. Поднимаясь по лестнице немного повздорил с каким-то парнем, которого задел плечом. Предложил ему покурить. Мы дунули и я вошел во внутрь. На входе всунул деньги на вид тридцатилетней крашеной блондинке, с татуировкой на лице и большими туннелями в ушах. Она одела мне зеленый браслет на одну руку, и поставила синею печать на другую. В лицо ударили гитарные рифы. В уши бочка барабанов. По коленям драм-машина. В глаза красный, зеленый, синий, желтый лазер танцзала. В плече очередной мудило, мы переглянулись и я решил вручить ему свой средний палец, продолжая двигаться вперед к сцене. Он, что-то крикнул мне. Но я не услышал. Давая ему об этом понять указывая на свои уши. Оглядевшись я пришел к выводу, что помещение перевыполнено потными тушами, среди которых нужно найти желательно несколько тушь мне знакомых. Пятьдесят процентов тел пляшет у сцены, рядом с которой забитая людьми барная стойка. Территория на которой я, схожа со скоплением людей на улице. Та же структура, теже приоритеты. Вдалеке, почти возле сцены, на красных диванах вижу знакомые мне лица. Две девушки. Одна высокая крашеная брюнетка с коротко подстриженными волосами и в черной майке, другая на первый взгляд натуральная блондинка, низкого роста и с лишним весом. У первой пирсинг в левой брови, у второй под нижней губой. На возраст лет семнадцать. Делаю первые шаги в их направлении, когда меня обхватывает чья-то огромная рука. Чувствую свою голову на уровне его подмышки, от которой несет потом. Его зубы кусают меня за ухо сверху, а щетина режет мне висок. Отталкиваю огромное тело от себя и подымаю взгляд вверх.

– Дружище.
– Он вскидывает свои длинные, худые руки в стороны предлагая мне объятия.

– Какого хрена, Костыль?
– Я тру ладонью свое, только, что укушенное ухо.

– Как тебе это дерьмо?
– Он протягивает мне предплечье. Мы здороваемся.

– Пока, что нормально.
– Я смотрю в сторону девушек, что на красном диване, но их уже нету.
– Это, что Immigrant Song Led Zeppelin?
– Указываю в сторону сцены и вижу там танцующих в толпе брюнетку и блондинку.
– Что за черт. Это punk party или как?

– Панки. Все эти вонючие, грязные куски биомассы, позорившие белую расу.
– Он проводит ладонью по своей бритой голове.
– Отбросы западной цивилизации.
– Костыль, что-то ищет по своим карман. Достает сигарету вставляет в зубы. Жестом просит у меня подкурить. Я открываю Zippo. Запах бензина и сигарета зажглась.
– Кстати, Федотову видел.
– Он выпустил дым в потолок и продолжил.
– Бухую. С жидом каким-то.

– Я знаю. Сам видел.
– Я провел ладонью по шее вспоминая шершавые волокна петли.
– Дунуть хочешь?

– Не. На хрен это цыганское дерьмо.

В этот момент к нам подошел высокий тучный парень в черной футболке и надписью "охрана" и обратился к Костылю.

– Извините, но здесь нельзя курить.
– Басом прокричал охранник.

Костыль сделал две тяги и выпустил дым ему в лицо. Докуривший сигарету он бросил окурок ему в грудь. В сторону полетели искры.

– Слышишь...
– Он посмотрел на карточку с именем, что приклеена к груди охранника.
– Валера?
– Сделал шаг ему на встречу и продолжил смотря на него сверху вниз.
– Пошел в жопу.

Охранник сначала посмотрел на меня, потом на Костыля. Затушил ногой окурок, развернулся и ушел. Мы проводили его взглядом.

– А давай по водочке?
– Предложил он.
– Я угощаю.

Мы двинулись к барной стойке. Я шел за двухметровым телом Костыля, который расталкивал людей как ледокол пробивая нам дорогу к бармену. Мимо прошли брюнетка с блондинкой. Я прошелся по ним взглядом, оценивая перспективы. Они вошли в уборную. Перспективы не очень, но водка все исправит.