Рассказы из прошлого
Шрифт:
Прошел в зал, уселся в кресло перед выключенным телевизором. Там в отражении тоже смотрел на него дед. Измором его брал, изводил, выкручивал, не оставлял наедине, безмолвно продолжал травить своим ядом, всю злобу транслировал.
Стало мучительно больно. Все кажется уже понял, решение принял. Что это за жизнь такая – старость и мучения терпеть, одиночество? Чего ради страдать, ради кого просыпаться и к чему стремиться? К чему смиряться и для чего? Для кого изнурять себя, терпеть? Встал тихо, вышел во двор в чем был, дверь за собою закрыл.
Холод пробирал до костей. Оцепеневший мир оставил последние попытки
Петя прошел в хлев, посмотрел на голодных свиней, ждущих очередной порции каши, довольно похрюкивая.
Взял висящий на гвозде пистолет и приставил ко лбу.
***
Почтальонка постучала в окно – ответа не было. Простояла долго, прислушивалась. В доме жизни не было. Было странно, ведь обычно пенсионер всегда ее ждал с утра в день пенсии. Дверь заперта. Но делать было нечего, видно ушел куда, развернулась и пошла дальше – в другой раз приду.
Через день снова пришла – тишина. Пошла к соседям выяснять, видел ли кто, может что случилось. Они плечами пожимали – несколько дней не видели деда-отшельника точно.
Еще до приезда полиции соседи решились пройти во двор. В дом ломиться не стали, а сквозь широкие щели хлева разглядели лежащее буро-сиреневое тело и разорванную одежду.
Войти внутрь побоялись и полицейские. Свиньи были явно голодны и вели себя агрессивно – бились о дощатые стены мордами. Прежде, чем войти, полицейским пришлось сквозь щели в стенах насыпать им корм.
На полу хлева лежало тело в разорванной одежде с наполовину съеденной головой, объединенными руками и частью туловища. В грязи, в метре от тела, был найден пистолет для забоя.
Сразу появились две версии: либо с пенсионером случился приступ и он умер в свинарнике, либо он застрелился и уже после его труп был объеден свиньями. Убивать бы точно не стали, мотив какой?
– Да с ума поди сошел, старый, – трещало по селу радио всяких тетушек. – Женку давно потерял, дочь не смог воспитать – снаркоманилась, потом и вовсе загородился, одни проклятья слал. Да так и надо, прости Господи!
***
«Доподлинно установить причину смерти пенсионера по имеющимся останкам тела вряд-ли удастся, – заявил следователь. – Родственников у покойного нет, так что в ближайшее время мы будем решать вопрос со свиньями Петра Аркадьевича. Оставлять животных в хилом строении долго нельзя, так как это подвергает опасности соседей пенсионера. Могут на волю вырваться, напасть на людей. Скорее всего животные будут убиты и захоронены».
Что я чувствую
Вы хотите, чтобы я рассказал, что чувствую? Но я ничего не чувствую, понимаете? Ну, как не чувствую… Ну вот если представить, что чувства – пустыня и все, что в ней происходит – то вот это они. А там ведь не происходит ничего, да? Изредка какая-нибудь ободранная колючка пролетит. И все равно вам хочется послушать и хоть что-то узнать о выжженной пустыне? Хм, ну слушайте.
Ха-а, а вы думаете я одинок и несчастен? Не-ет, я был женат, и от этого брака получил двух прекрасных ребятишек. Почему вы уверены, что после развода мне тяжело? Мы ведь остались друзьями, знайте. И я не несчастен, вот о чем речь. С женой мы прожили счастливую жизнь. Так уж вышло, мы больше не любим друг
Не считайте мое малодушие причиной того, что случилось. Это не так! Сейчас я вполне счастлив. У меня собственный дом. Взгляните хотя бы на яблоневый сад. Да тут же сколько угодно яблок! А до чего красива гостиная? Я и подумать не мог, что в доме бывает так много комнат, а тут еще и собственный гараж. Правда, пока нет машины, но это тоже уже результат. Тут живу уже девять месяцев. Кругом дружелюбные соседи и даже есть собака во дворе. Хотя, вот уже как несколько месяцев я перестал чувствовать морозное утро и ощущать тепло камина. Да ну и ладно. Зато есть камин.
Вот раньше – да! Раньше камина не было. Мы жили небогато, скромно и по возможности. Год назад я еще писал на заказ эти проклятые портреты и иллюстрации для долбанных умалишенных детей за гроши. В те моменты я чувствовал, что не способен на более существенное, и в то же время стремился к этому. Ежедневно работая, я искал то, что смогу потом хорошо продать, что обретет популярность. Чаще засиживался в мастерской за холстом. Иногда искал вдохновение в прогулках, слушая шум реки на набережной или гудки судов на речном вокзале, вглядываясь в прохожих и наблюдая за погодой. Эту какофонию красок я соединял у себя в комнате на льняном холсте. Увы, не всегда удавалось писать сочные и гениальные вещи так быстро, как мой приятель Том, друг и соперник в художественном мире. Но я знал, что напишу нечто необыкновенное, новое и востребованное, что прославит и вознесет меня. В это верили и члены моей семьи, и каждый мечтал о своем.
Марта, моя жена, хотела собственный сад, но жили мы в квартире, и тут уж не до садов было. Миа и Нил, мои дети, мечтали о раздельных комнатах, так как они делили одну детскую на двоих. А сам я мечтал о просторной гостиной с камином, похожей на картинную галерею. Я считал, что каждый уважающий себя художник обязан иметь такую гостиную. Но тогда мы ютились в скромной квартире и надеялись, что вскоре покинем ее. И это должно было решиться очень скоро. Оставалось лишь завершить шедевр, который обязан был обрести признание публики. Зачем же я тогда кропотал над ним шесть лет?
Я тогда сильно переживал, помню, когда состоялось открытие выставки. Они отказали, не приняли, не поняли. Дьявол! Дьявол сыграл в пользу другого. Сейчас ничего не чувствую: ни досады, ни печали, ни радости. Просто спокойно. А тогда – о да, было мерзко. На дворе стоял чертовский холод. Я шел домой и не знал, что сказать семье. Ведь все, во что они верили и ждали, рухнуло и было напрасно… Вся моя жизнь одно сплошное «напрасно», из которого я не видел выхода.
Марта не дождалась. Она собирала чемоданы и детей, когда я вошел в квартиру, похожий на обледенелый труп. Она уже не верила в меня и заранее знала, что я обречен на провал. Она уходила к тому, из-за кого мой шедевр отвергли, из-за кого не признали и не поняли, к самому главному сопернику по творчеству и по совместительству бывшему другу, гениальной и талантливой фифе с большой буквы – Тому Милту. Она спала с ним, как она сама рассказала мне второпях. Моя муза спала с моим врагом, можете представить?