Рассказы из сборника "Дождь прольется вдруг"
Шрифт:
На следующий день я, выйдя с Карен перекусить , повторил ей услышанное от Мэнди. Я надеялся, что кошмарная еда, которую подавали в кафе, сблизит меня и Карен, - ну вот и сказал ей, что она, похоже, была права.
– Конечно, права, - подтвердила Карен, отводя ото рта прядь волос, словно она опасалась съесть и их заодно со своим блюдом кушаньем, что, впрочем, лишь улучшило бы его вкус.
– Вопрос в том, - продолжал я, - как это использовать в моей работе? Я же мужчина и клиенты тоже.
– А это неважно, -
– Как только они останавливаются и заглядывают тебе в глаза, между вами уже возникают отношения. И если они уходят, то практически дают тебе право бежать за ними по улице с криками: «Что с тобой? Разве мы не друзья? Почему ты так со мной поступаешь?» - ну и так далее.
– Картина пугающая.
– Ты шутишь? А как же настоящие друзья? Или настоящие супруги?
Я вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, насколько она серьезна. Похоже, более чем. Собственно говоря, она вдруг разозлилась - и, судя по всему, на меня.
– Знаешь, что думаю я?
– поинтересовалась она, наклоняясь над тарелкой со своей недоеденной дрянью и впиваясь в меня взглядом сузившихся глаз.
– Я думаю, что вся реклама - дерьмо.
– О, тут я согласен, - я улыбнулся, надеясь, что это меня спасет, но нет, не спасло.
– Реклама, - с нажимом продолжала Карен, - это трусливый, жеманный и жульнический метод продаж. Куча дрочил в деловых костюмах заседает в советах директоров и выдумывает идиотские теории. Никто из них никогда не выходит в реальный мир, чтобы вцепиться в человека и сказать ему: «А ну, купи вот это!». Кишка тонка. Вы присуждаете друг другу премии, а в том, что такое искусство убеждения, не смыслите ни аза.
– Ну, не знаю, Карен, - ответил я, тоже начиная заводиться.
– Зато знаю, что моя реклама «Софтсана» дала этим гигиеническим прокладкам от четырех до пяти тысяч новых покупательниц в год и так быстро, что всего через шесть недель после ее выхода мы получили от компании «Софт…»
– Херня!
– воскликнула Карен уже настолько громко, что привлекла к нам внимание других посетителей кафе.
– Давай попробуй продать гигиеническую прокладку мне, вот прямо здесь! Ну, валяй: я же женщина - что может быть проще!
– Потише, Карен, - прошипел я, сердито прихлопнув ладонямипо столу между нами - словно в надежде волшебным образомзагнать джинна обратно в бутылку.
– Нас же люди слышат!
– Ну и что! Разве ты не для того и обзавелся этим твоим похожим на хер микрофоном?!
Напуганный ее вспышкой, я попытался неприметно смыться из кафе, однако у Карен еще имелись в запасе сюрпризы. Вцепившись в мою руку (перепуган я был все же не настолько, чтоб не заметить, как тонка и нежна, как ошеломляюще женственна ее ладонь), она потащила меня по улице к какому-то, уже выбранному ею мысленно месту.
– Позволь кое-что
– Мистер Завуалированный-черт-подери-увещеватель. Позволь мне преподать тебе небольшой урок увещевания.
Она привела меня к букинистическому магазину, перед которым всегда возвышались на тротуаре корзины с ничего или почти ничего не стоящими книгами. На некоторых из корзин значилось: «1 доллар» или «2 доллара», а на стоявшей дальше всех от входа: «БЕСПЛАТНО». Карен покопалась в ней, отобрала десяток книг и вошла в магазин.
– Извините, - обратилась она к стоявшей за прилавком сказочного обличия девушке., На носу у девушки сидели очки, пряди светлых волос были убраны за уши.
– Я хочу предложить несколько книг. Вы ведь, надеюсь, книги покупаете?
– Ну, - ответила девушка, - смотря какие.
– О, мои в отличном состоянии, - сообщила Карен и вдруг вытянула шею, чтобы получше вглядеться в девушку.
– Боже, какой на вас свитерок милый. Сами связали?
– Спасибо, - девушка порозовела, посмотрела себе на грудь, а затем – в ожидающие, яркие и теплые глаза Карен.
– Нет, вы знаете, я его на благотворительной распродаже купила.
– Да что вы? Вот это я называю везением. Знаете, ведь это настоящее искусство - выглядеть привлекательной, не тратя кучу денег. А где эта распродажа?
К этому времени книги уже лежали на прилавке, как и сложенные ладони Карен, успевшей сократить расстояние, отделявшее ее от новой приятельницы.
– Ну, - девушка поколебалась, - это в Ричмонде, такой небольшой магазин между вьетнамскими продуктовыми. У них там много чего есть. Джинсы, нисколько не хуже новых, и всего по пять-шесть долларов.
– Вы шутите! Непременно туда загляну. Мне новая одежда позарез нужна! А то на меня совсем уже ничего не лезет. Знаете, я ведь недавно ребенка потеряла и у меня такая депрессия началась. Все ем, ем, ем. Представляете, как едят впавшие в депрессию люди?
– Я… ну да, конечно. Так вот, насчет этих книг… - девушка перебирала их, краснея под пылающим взглядом Карен.
– Понимаете, я подумала, может, купить пару джинсов, которые придутся мне впору? Ведь это так важно. А то я недавно полезла в платяной шкаф, посмотрела, что ношу и чуть не расплакалась.
– Да, это ужасно, - поморщилась девушка.
– Однако, ваши книги… Да… Они нам не подойдут.
Лицо Карен вдруг потускнело, почти неприметно, но страшно.
– Не подойдут?
– точно эхо, повторила она.
– Мне так жаль, - девушка поежилась, - но они не… они устарели. По-моему, у нас даже есть несколько таких - в корзине на улице, бесплатные.
– Вы хотите сказать, что не купите ни одной? - Карен на шаг отступила от прилавка, впрочем, на шаг совсем маленький. Теперь она походила на человека, услышавшего, что у него рак и, увы, неизлечимый.