Рассказы о привидениях (антология)
Шрифт:
С потайной площадки открывался изумительный вид, и, оттащив Неда от его бумаг, она продемонстрировала ему свое открытие. Она отчетливо помнила, как, стоя рядом с ней, он обнял ее, и они вместе устремили взгляды на извилистую линию горизонта, очерченную холмами, потом умиротворенно перевели взоры на причудливо переплетенные заросли тиса у пруда и тень кедра на лужайке.
— А теперь посмотрим с другой стороны, — сказал он и развернул ее, не выпуская из своих объятий; прижавшись к нему, она с удовольствием рассматривала окруженный серыми стенами двор, массивные фигуры львов на воротах
И в тот момент, когда они, обнявшись, обозревали окрестности, она почувствовала, как его руки разжались, и услышала резкий окрик, заставивший ее повернуться к нему.
Да, сейчас она точно помнила, что увидела, как на его лицо упала тень тревоги, даже скорее растерянности; и, проследив за его взглядом, заметила фигуру мужчины — в свободной сероватой одежде, как ей показалось, — который медленно шел по липовой аллее с неуверенностью чужака, ищущего дорогу. Из-за близорукости она лишь смутно разглядела небрежность и сероватость одежды, у нее сложилось расплывчатое впечатление, что этот человек не из здешних мест. Но муж явно увидел гораздо больше — настолько больше, что с торопливым криком „Подождите!“ он отодвинулся от нее и бросился вниз по лестнице, даже не подав ей руку.
Она немного постояла, вцепившись в трубу, на которую они опирались, — ее часто мучили легкие головокружения — потом осторожно последовала за ним; на лестничной площадке она снова остановилась по менее определенной причине, оперевшись на перила и вслушиваясь в глубокую тишину. Она стояла до тех пор, пока не услышала звук закрываемой двери; тогда она спустилась по лестнице вниз.
Сквозь открытую входную дверь проникал яркий солнечный свет, в холле и во дворе никого не было. Дверь в библиотеку тоже была открыта, и, не услышав голосов внутри, она перешагнула через порог и обнаружила мужа в одиночестве, перебирающего бумаги на столе.
Он поднял голову, словно удивившись ее появлению, но тень тревоги слетела с его лица, и теперь, как ей показалось, он выглядел посвежевшим и просветленным.
— Что случилось? Кто это был? — спросила она.
— Кто? — повторил он, по-прежнему удивленный.
— Тот человек, которого мы видели на подходе к дому. Он, казалось, задумался.
— Человек? А, мне показалось, что это Питере; я побежал за ним, чтобы поговорить о канализационной системе конюшни, но, пока я спускался, он исчез.
— Исчез? Но ведь он шел очень медленно, когда мы его увидели.
— Мне тоже так показалось, — пожал плечами Бойн. — Наверное, он ускорил шаг. Что, если нам попытаться забраться на Мелдон-Стип перед заходом солнца?
На этом все и кончилось. В то время этот эпизод казался сущим пустяком, который тотчас вылетел из головы под воздействием волшебного вида, который впервые открылся им с Мелдон-Стип. Они мечтали туда подняться с тех пор, как увидели его обнаженный гребень, возвышавшийся над крышей Линга. Этот случай, вне всяких сомнений, сохранился в памяти только потому, что он произошел в тот же день, когда они взошли на вершины Мелдона. Тогда не было ничего странного в том, что Нед бросился с крыши в погоню за медлительным ремесленником. В то время они постоянно караулили того или иного специалиста,
Однако сейчас, когда эта сцена вновь всплыла в памяти, она чувствовала, что объяснение мужа выглядит неубедительным из-за выражения тревоги на его лице. Почему вид Питерса, знакомого человека, вызвал у него тревогу? И самое главное — если ему необходимо было обсудить канализационную систему, почему он так обрадовался, когда не нашел Питерса? В тот день эти вопросы не приходили ей в голову, однако, судя по тому, как стройно они выстроились перед ней сейчас, они все время сидели у нее в мозгу, дожидаясь своего часа.
Устав от мыслей, она переместилась к окну. В библиотеке стало совсем темно, и она с удивлением обнаружила, что снаружи еще даже не наступили сумерки.
Вдруг вдалеке среди голых лип появилась фигура: она казалась лишь темным пятном на фоне сереющего неба. Фигура направлялась к дому, и на мгновение ее сердце ухнуло от мысли: „Это привидение!“
В это долгое мгновение ей внезапно показалось, что человек, которого она видела с крыши два месяца назад, теперь, в предопределенный час, обнаружит себя, и окажется, что это был вовсе не Питерс; она с ужасом ждала неминуемого разоблачения. Но уже в следующую секунду даже со своим слабым зрением она разглядела, как фигура обретает плоть и характер, и узнала мужа. Она встретила его у дверей и сразу призналась в своей глупости.
— Нелепо, но я постоянно забываю! — рассмеялась она.
— Забываешь о чем? — спросил Войн.
— О том, что, даже увидев привидение Линга, ты об этом никогда не узнаешь.
Ее рука лежала на его рукаве, и он накрыл ее своей ладонью, но ни единым жестом, ни единым движением озабоченного лица не отреагировал на ее слова.
— Думаешь, ты его видела? — спросил он после продолжительной паузы.
— Вообще-то в безумном стремлении его обнаружить я приняла тебя за привидение!
— Меня? Только что? — он опустил руку и отвернулся от нее. В его голосе слышался слабый отголосок ее смеха. — Ну, милая, раз ты дошла до такого, тебе лучше отказаться от дальнейших попыток.
— Хорошо, я отказываюсь. А ты? — спросила она, резко развернувшись к нему.
Горничная принесла письма и лампу, и свет ударил Войну в лицо, когда он наклонился над подносом.
— А ты? — упрямо повторила Мэри, когда горничная вышла.
— Что я? — рассеянно переспросил он, перебирая письма. Между бровей залегла глубокая тревожная складка, отчетливо выделявшаяся при свете лампы.
— Отказался от попыток увидеть привидение? — ее сердце учащенно забилось в ожидании ответа.
Отложив письма в сторону, муж передвинулся в тень от камина.
— Я и не пытался, — ответил он, вскрывая бандероль с нью-йоркской газетой.
— Ну, конечно, — продолжала Мэри, — какой смысл пытаться, если все равно поймешь только потом, по прошествии долгого времени.
Он разворачивал газету, словно вовсе ее не слышал; но после небольшой паузы, во время которой раздавался судорожный шелест страниц, поднял голову и спросил: