Рассказы о русском музее
Шрифт:
Блокадными веснами наступало оживление. На балконе просушивали произведения графики. Проверяли сохранность холстов. Летом 1943 года произошло то, что следует назвать подвигом или чудом: сотрудники музея решили отметить 99-ю годовщину со дня рождения Репина открытием выставки его произведений, собранных из различных коллекций. В тот день немцы особенно яростно обстреливали город. Сильный удар потряс стены музея. Когда дым рассеялся, люди увидели отверстие в стене здания.
Открытие выставки все-таки состоялось. Жизнь торжествовала в осажденном городе.
После прорыва блокады у немецких артиллеристов нашли план города, где творения великих зодчих нумеровались как мишени. Свой порядковый номер имел
Но они ошиблись. Перед ними в дыму и горе лежал израненный, полуразрушенный город, который не был лишь арифметической суммой объектов, привычным топографическим понятием. Город стоял цитаделью великой истории, которая не подвластна огню и металлу. Он высился фундаментом жизни, не разлетающейся на куски от взрыва фугаски. Он оставался обиталищем человеческого гения.
Жизнь торжествовала в Ленинграде, давно объявленном врагами мертвым. Жил и Русский музей — вопреки всему, вопреки невозможности жить.
27 января 1944 года Ленинград полностью освободился от блокады. Дымились развалины пригородных дворцов. Черными обгорелыми клочьями оседали на снег куски парчовых тканей, сделанных когда-то на старинных русских мануфактурах. Валялись на земле изувеченные статуи. Но над Невой уже ударили разом триста двадцать четыре орудия, салютуя великому мужеству человека. И ослепительный после ночей затемнения свет фейерверка озарил изможденный, но выстоявший город, не пустивший врагов на свои прекрасные улицы. Победный фейерверк осветил и здание Михайловского дворца, залы музея, где горстка людей защитила великое достояние культуры.
Около трехсот бомб и снарядов упало за годы войны на территории музея. Они не поранили спрятанных сокровищ. Поднялась из земли Анна Иоанновна — бронза позеленела, покрывшись патиной. Разъезжались по залам валы с полотнами. Снова брали альпийский перевал богатыри-суворовцы. Опять грянул раскатистый хохот запорожцев, пишущих письмо турецкому султану. Осветились тревожные пейзажи Левитана…
И все-таки время, условия хранения, сырость, холод — все это оставило свою тяжелую печать. Судьба многих картин была теперь в руках реставраторов. Им предстояло потрудиться для будущих поколений.
Сейчас начнется операция. Свет! Вспыхнул купол большого рефлектора. Хирург опустил на глаза бинокулярные очки. Он подошел к больной, лежащей на столе. В его руке сверкнул скальпель…
Осторожно! Еще не дан наркоз!
Наркоза не будет…
Жизнь человека измеряется десятками лет. Биография произведения искусства — веками и тысячелетиями. Но картины тем более требуют сохранительных мер: холст и краски — отнюдь не такие совершенные материалы, как ткани человеческого организма, хоть и существуют они куда дольше. В мире произведений искусства тоже существуют болезни, старость, законы старения, нежелательные и вредные «агенты», отрицательно влияющие на «здоровье», наконец, несчастные случаи и трагические происшествия. Эти последние слова приходится ставить без
Один из бывших руководителей Русского музея, переживший в Ленинграде войну и блокаду и видевший, как страдали в те дни произведения искусства, вспоминал идеальные, но недоступные музейной практике условия консервации вещей, какие применены в известном американском «снаряде времени». Этот «снаряд» люди должны вскрыть в 6900 году — через пятьдесят веков, — чтобы узнать о состоянии и уровне жизни на земле в начале двадцатого века. Внутри «снаряда» находятся произведения материальной культуры, искусства, фотографии, запаянные в стекло и содержащиеся в полном мраке и покое. Так люди преградили доступ к вещам даже самому всепроникающему времени.
Картины, скульптура, рисунки, находящиеся в музее, не должны, разумеется, существовать в таких условиях. Произведения искусства рождаются для людей, для зрителей и подвержены разнообразным внешним воздействиям.
Большинство картин на свету постепенно темнеет — масляная основа и лаки перегорают, стареют. Поэтому темнеют и краски. Ночь на Днепре, воссозданная волшебной кистью Куинджи, выглядела полвека назад светлее, белые украинские хатки «ярче» освещались лунным сиянием.
Влажность воздуха и особенно непостоянство температурно-влажностного режима воздействуют на картину еще губительнее. Добиться стабильности этого режима в условиях музейного зала — невозможно. Нити, составляющие холст, от влаги набухают. При малой влажности, наоборот, — пересыхают. Все эти колебания основы губительно сказываются на состоянии красочного слоя: давно высохшие краски не могут расширяться или сужаться в том же «ритме», что нити холста. Тогда красочный слой крошится и осыпается.
Порой, правда крайне редко, случаются и катастрофические происшествия, настоящие ЧП. В январе 1913 года в Третьяковской галерее исступленный маньяк изрезал ножом знаменитую картину Репина «Иван Грозный и сын его Иван». В конце декабря 1928 года одни из посетителей Русского музея, оказавшийся душевнобольным, разбил единственную гипсовую отливку «Демона» работы Врубеля. В первом случае несчастье произошло при жизни, во втором — после смерти автора произведения. Но и картину Репина и скульптуру Врубеля возрождали и выхаживали не «родители», а «врачи» — специалисты-реставраторы, люди, ведущие в музеях незаметную посетителям, трудную, ответственную работу. Достаточно сказать, что два уникальных шедевра — «Грозный» и «Демон» снова находятся на своих местах, и только опытный глаз специалиста способен разглядеть их старые залеченные раны.
Повседневный труд реставраторов слагается из рядовой кропотливой работы над возрождением памятников искусства. Пожалуй, нет в Русском музее такой картины, к которой не прикасалась бы рука «художественного врача».
Реставраторы всегда начеку, постоянно предпринимают нужные меры по сохранению и закреплению разрушающихся грунтов и красочных слоев картин, заменяют пришедшие в ветхость старые холсты новыми, не разрушая при этом красочного слоя(!), заменяют негодные подрамники, реставрируют произведения скульптуры, графики, прикладного искусства, образцы народного творчества.
Еще сложнее — художественное восстановление памятников. Снятие потемневших от времени лаков и олиф, искажающих колорит картины. Снятие наносных, инородных, антихудожественных слоев живописи, нанесенных неквалифицированными людьми поверх основного изображения и искажающих замысел картины. Восстановление утраченных частей живописи в тон оригинала.
Несколько лет назад в музей вернулась после путешествия на одну из выставок картина Репина «Воскрешение дочери Иаира». Картина эта писалась Репиным при выпуске из Академии художеств и свидетельствует о зрелом мастерстве художника.