Рассказы о русском подвиге
Шрифт:
Рядом с Петром сидит человек. Ростом — как царь, только в плечах шире. Это
Меншиков.
Меншикова Петр знал с детства.
Служил в ту пору Алексашка Меншиков у пирожника мальчиком. Ходил по
московским базарам и площадям, торговал пирогами.
— Пироги подовые, пироги подовые! — кричал, надрывая глотку, Меншиков.
Однажды Алексашка ловил рыбу на реке Яузе, напротив села
Преображенского. Вдруг смотрит Меншиков — идет мальчик. По одежде догадался —
молодой
— Хочешь, фокус покажу? — обратился Алексашка к Петру.
— Хочу.
Схватил Меншиков иглу с ниткой и проткнул себе щеку, да так ловко, что
нитку протянул, а на щеке ни кровинки.
Петр от неожиданности даже вскрикнул.
Более десяти лет прошло с того времени. Не узнать теперь Меншикова. У царя
первый друг и советчик. «Александр Данилович», — почтительно величают сейчас
прежнего Алексашку.
— Эй, эй! — кричит сидящий на козлах солдат.
Кони несутся во весь опор. Подбрасывают на выбоинах царский возок.
Разлетается в стороны грязь.
Петр сидит молча, смотрит на спину солдата, вспоминает детство свое, игры
и потешное войско.
Жил тогда Петр под Москвой, в селе Преображенском. Больше всего любил
военные игры. Набрали для него ребят, привезли ружья и пушки. Только ядер
настоящих не было. Стреляли пареной репой. Соберет Петр свое войско, разделит на
две половины, и начинается бой. Потом считают потери: одному руку сломало,
другому бок отшибло, а третьего и вовсе на тот свет отправили.
Приедут, бывало, из Москвы бояре, начнут Петра за потешные игры бранить,
а он наведет на них пушку — бух! — и летит пареная репа в толстые животы
и бородатые лица. Подхватят бояре полы расшитых кафтанов — и наутек. А Петр
выхватит шпагу и кричит:
— Виктория!1 Виктория! Победа! Неприятель спину показал!
Теперь потешное войско выросло. Это два настоящих полка — Преображенский
и Семеновский. Царь величает их гвардией. Вместе со всеми полки идут к Нарве,
вместе месят непролазную грязь. «Как-то себя покажут старые дружки-приятели? —
думает Петр. — Это тебе не с боярами воевать».
— Государь! — выводит Меншиков царя из раздумья. — Государь, Нарва
видна.
Смотрит Петр. На левом крутом берегу реки Наровы стоит крепость. Кругом
крепости — каменная стена. У самой реки виднеется Нарвский замок — крепость
в крепости. Высоко в небо вытянулась главная башня замка — Длинный
Герман.
А против Нарвы, на правом берегу Наровы, — другая крепость: Иван-город.
И Иван-город обнесен неприступной стеной.
— Нелегко, государь, такую крепость воевать, —
— Нелегко, — отвечает Петр. — А надобно. Без Нарвы нам нельзя. Без Нарвы
не видать моря.
«ПОГОВОРИ, ГОСУДАРЬ, С СОЛДАТАМИ»
Приехал Петр к Нарве, собрал генералов, стал спрашивать о состоянии войска.
Неловко генералам говорить царю правду. Боятся царского гнева. Докладывают
генералы, что все хорошо, что войска дошли без потерь. И пушек достаточно, и
ядра есть, и порох хороший.
— А как с провиантом? — спрашивает Петр.
— И провиант есть, — отвечают генералы.
— Так, — говорит Петр, а сам наклонился к Меншикову, шепчет на ухо: —
Не верится мне что-то, Данилыч, иное в пути видел.
— Врут. Ей-богу, врут! — отвечает Меншиков. — Пойди поговори, государь, с
солдатами.
Пошел Петр. Смотрит — солдаты стоят, ружья чистят.
— Как дела, служивые? — спрашивает Петр.
— Оно ничего, государь, бог милостив, — отвечают солдаты.
— Ну, а народу в пути много полегло? — спрашивает Петр.
— Полегли, государь. Так ведь на то и дорога дальняя; дожди, государь,
непогода.
Взглянул на солдат Петр, ничего не сказал, только дернулся тонкий, словно
шило, петровский ус.
Пошел Петр дальше. Смотрит — бомбардиры возятся у пушек.
— Как дела, бомбардиры? — спрашивает Петр.
— Оно ничего, государь, бог милостив, — отвечают бомбардиры.
— Ну, а как пушки, как порох?
Молчат пушкари, переминаются с ноги на ногу.
— Так как же порох? — переспрашивает Петр.
— Оно ничего, государь, — отвечают бомбардиры.
И снова молчат, снова переминаются с ноги на ногу.
— Что — ничего? Где обозы, где порох? — не вытерпев, закричал Петр.
— Поотстали, государь, обозы, — отвечают солдаты. — Так ведь дорога дальняя,
грязь непролазная. А порох есть, государь. Как же без пороха на войну идти?
Подвезут, чай, порох.
И снова дернулся петровский ус, сжались в кулаки огромные руки.
Пошел царь дальше. Смотрит — драгуны коней чистят.
— Как дела, молодцы? — спрашивает Петр.
— Оно ничего, государь, бог милостив, — отвечают драгуны.
— А как с харчами?
— Вот с харчами разве что худо. Да оно ничего, государь, — отвечают
драгуны, — народ терпит. Коней жалко.
Перекосилось от злобы петровское лицо. Понял царь, что генералы говорили
неправду. Вернулся Петр в генеральскую избу, снова собрал совет.
— Как же шведа воевать будем? — заговорил царь. — Где порох, где обозы?