Рассказы о Великой Отечественной
Шрифт:
Короче, залегли. И, конечно, занялись своим основным солдатским делом, святым делом – начали окапываться. На войне лопатка сапёрная – первейший друг, самый нужный спутник. Когда дело табак, какая бы мороженая, например, земля ни была, выроешь себе ямку, выроешь! Потому что жить хочешь. А тут около меня парень один лежал. Слышу – бубнит чего-то… Я ему: чего, мол, ты в землю говоришь, дай послушать, мол. А он говорит: вот хорошо вам – пехоте, артиллеристам, а у нас вот ни лопатки, ничего. Я говорю: а ты кто?
– Да коновал я, фельдшер лошадиный!
– Редкая военная специальность, – говорю. – Ну, раз так, то
Кинул ему. Он голову быстренько зарыл, остальное уже не успел: пока мы тут под минный аккомпанемент покурили, покалякали, на нас пошли танки.
Вы знаете, когда лежишь вот так, в открытом поле, и на тебя с неба валятся мины, а вдобавок слышишь, как заревели моторы, – поверьте, что удовольствия в этом маловато. Ну, у меня-то уже глубокий окопчик вырыт, мы, артиллеристы, на войне что делаем, в основном? Стреляем? Да ничего подобного! Закапываем орудия, закапываемся сами, ой сколько земли пушкари перебрасывают! Так что окопчик у меня был по всем правилам. Посмотрел я в голубую даль, посчитал, что танков ровно шестнадцать и что прут они все прямёхонько на нас. Гранат противотанковых нет, ружья противотанкового тоже нет, одна надежда, что родная артиллерия поддержит.
Они поддержали, черти. Только вначале все с недолётом и все по нам, лежащим. Потом они начали попадать, но к этому времени танки уже прямо по нам шли, соответственно и наши лупили тоже по нам. Потом танки пошли дальше, нам надо высовываться, пехоту отсекать, а все перелёты опять по нам…
Танки идут – бьют, по танкам вся артиллерия, какая есть, бьёт, и все перелёты и недолёты – наши! Ад кромешный! Только так можно было эту ситуацию назвать. Страшнее я не знаю – может ли быть? Нет, ничего не может быть! Мины, снаряды, осколки, пули… А тут ещё откуда-то, замечаю, посыпались маленькие снаряды, зенитные. Они падают, так вот фырчат да крутятся, а потом… Они дистанционные. Потом рванёт. Увидишь такое чудо перед носом, потом одна мысль не покидает: а вдруг вот сейчас как шибанёт в ровик, в окопчик! Да между ног! С чем домой возвращаться?!
И смех, и грех. Был там момент, когда залёг я на дно, голову руками закрыл и только думал: «Ну, всё, Костюха, труба тебе! Полный …ец!»…
– Ох, небось, в таких ситуациях вы не раз вспоминали вот эту самую церковь, в которой крестили вас когда-то…
– Да, крестили меня здесь. А что касается того, о чём вспоминал… Знаешь, что солдат чаще всего вспоминает? Это маму. И мат. Ну, мы и материться не умели путём-то. А мама… Как прижмёт, так про маму и вспомнишь…
– Так ведь по большому счёту-то и воевали за неё.
– Да, это Родина, это мама. Это вот то место, где мы сейчас стоим.
На грани анекдота
Валентин Яковлевич Лиференко
– Армейскую службу я начал… ну, понятно, с момента принятия присяги, но в войска прибыл в июне 1941 года. Так что война началась, а я был молоденьким лейтенантом со стажем в несколько дней. А войну я встретил вблизи границы. Кстати, в отличие от множества трагических страниц первых дней войны, у нас это выглядело как-то несерьёзно, иногда, я бы сказал, на грани анекдота.
– Как это? Война ведь!
– Дело в том, что полк у нас был кадровый, хорошо укомплектованный, вооружение хорошее. И подготовка боевая
– Значит, вы должны были прикрыть танкоопасное направление.
– Совершенно верно! Вот наш полк и развернулся вдоль стратегически важной шоссейной дороги. И не успели мы развернуться, а позиции там были уже подготовлены заранее, показались танки.
– То есть угадали направление!
– Да если бы! По всей вероятности, немцы давно просчитали вероятность артиллерийской засады в этом месте и главные силы не пустили по этой дороге. Но сомнения всё же были у них, потому что послали несколько этих танков – разведать, как тут обстоят дела. Короче, первый танк вырвался вперёд, и ближайшее же, первое орудие первым же снарядом попало и подожгло его. Кстати, горел он, как фанерный. Танки были старого образца, нового, тяжёлого танкового вооружения у немцев ещё не было. Вот наша пушка и прошила его. А тем временем из-за первого танка выдвинулся второй. И опять это же орудие с одного выстрела подбило и этот танк!
А вы знаете, даже некоторое разочарование у солдат было. Все выскочили на брустверы, все кричат, машут руками: да что, мол, воевать с ними! Ещё немного – и шапками закидали бы. Уже и командира орудия – Дробяско была его фамилия – поздравили, а двое-трое немцев из экипажей убегали по полю, и ни у кого в голову мысль не пришла (в том числе и у меня, это я сейчас такой умный, а тогда – ну, дурак дураком!), что это «языки», они могут дать информацию. Не догоняли. Один танк, который вторым подбили, горел на месте, а первый догорал, вращаясь вокруг оси, на одной гусенице…
Чего больше было в этом эпизоде – плюсов или минусов, – я не знаю. С одной стороны, танки подбиты, мы сами убедились, что наша механизированная дивизия отвечает требованиям войны, всё у нас есть, кроме нормальной связи. А с другой стороны – лёгкость победы ещё никому пользу не приносила. Мы были готовы к тяжелому бою, а тут…
Да, вот ещё штришок в памяти. После войны, так уж судьба повернулась, я, сделав большой военный круг, стал служить в тех местах, где началась моя военная служба. Много раз мы ездили на учения и проезжали по той самой дороге. И вот те два танка сгоревшие стояли там до 1948 или 1949 годов. И каждый раз, проезжая, я показывал на них друзьям и сослуживцам и говорил:
– Вы проезжаете мимо исторического памятника. Это одни из первых подбитых вражеских танков в Отечественной войне!..
– Ну, ладно, с несерьёзностью мы разобрались. А вы ещё сказали – на грани анекдота…
– А это тоже неизвестно – для кого анекдот. Для всей дивизии это был анекдот, а для меня…
Кстати, это тоже 22 июня было, в тот же день. Довольно скоро наши командиры поняли, что немцы пошли мимо нас на Ленинград, нас игнорировали, поэтому надо было готовиться к передислокации, чтобы поактивнее участвовать в боях. Образовалась у нас такая пауза, затишье, всему личному составу выдали гранаты.