Рассказы о верном друге
Шрифт:
— Не подведем, — говорили комсомольцы. — Уральцы не подкачают!
Уроженцы Урала — и Векшегонов, и его ветреный неунывающий приятель Лизурчик, и другие, приехавшие вместе с ними, — и здесь продолжали считать себя уральцами. А уральцы, известно, народ боевитый. Кто не слыхал про это!
Они кончали полосу, когда приехал Задависвечка. По круглому лицу директора катился пот. От радиатора газика валил пар.
— Беда, хлопци! — заговорил толстяк, еще не успев вылезть из машины. — Без ножа зарезали!
— Что
Дизель Векшегонова в это время, закончив последний гон, сделал крутой разворот и остановился с выключенным мотором.
— У вас-то «вот», а там… Выручайте, хлопци! На пятом участке трактор стал. Застопорил — и ни с места…
— Это кто же так отличился? Уж не Степан ли?
— Он. Степка.
— Да они же только что из ремонта!
— Вот-вот, потому и встали. Хлопци, выручайте! У вас — конец, а там еще на целую смену… А завтра же рапортовать хотели!
— Вот тебе и «выражаем твердую уверенность», — съязвил Лизурчик, вспоминая слова из обращения.
Дело было ясное: надо ехать, выручать.
— Спихотехника! — ворчал Лизурчик, проковыривая нос и уши, в которые залезли копоть и грязь. — В мастерской залатали так-сяк, спихнули, а отдуваться за них — мы? Сенкью вери мач, мистеры-твистеры! Очень вам признательны! Мирово! Из кареты истории вывалишься с таким ремонтом!
Насчет кареты истории Лизурчик слышал однажды на митинге.
— Байстрюки, — тряся головой, поддакивал Задависвечка.
— Поехали, — не тратя лишних слов сказал Векшегонов.
Отцепив тракторный агрегат, он стал заводить мотор. Фитя по обыкновению вертелся тут же.
— Ну, бывайте, орлы! Знал, что не подведете! Спасибо!
Газик помчался прямо по свежей пахоте, подпрыгивая на неровностях почвы так, как будто кто-то встряхивал его.
Лизурчик, продолжая ворчать и браниться, забрался в кабину рядом с Александром. Фитя уже сидел там. Он потеснился.
— Ничего, сиди, — положил на него руку Лизурчик, разговаривая, как с человеком. — Ты теперь безработный…
Совхоз недавно получил передвижные радиостанции «урожай», которыми оснастили все бригады, и Фитя уже не исполнял больше обязанности добровольного рассыльного.
День погас, спускались сумерки. Вдали погромыхивало, полнеба озаряли вспышки молнии. Надвигалась гроза. Начало быстро темнеть.
Пришлось включить фары. Трактор шел напрямик, переваливаясь в бороздах, оставляя за собой широкий рубчатый след. В лучах света плясали ночные бабочки и мошки, затем они исчезли; вместо них полетели крупные капли, над головой что-то оглушительно раскололось, ослепив зеленой вспышкой, и хлынул дождь.
— Балку надо успеть перейти! — озабоченно прокричал Лизурчик.
Векшегонов молча кивнул.
Хлестнуло,
Когда они добрались до балки, по дну ее уже мчалась мутная река. Трактор спустился, стал осторожно, как слон, щупающий брод, входить в воду. Склоны балки были отлоги, но дно глинисто. Машина сразу начала пробуксовывать, сползая от собственной тяжести.
— Глубоко?… — полувопросительно-полуутверждающе сказал Гриша.
Векшегонов, стиснув губы, смотрел вперед.
— Сядем, Саш… а?
Он только успел проговорить это — машина, действительно, стала.
— Давай назад, ну их к черту! Еще придется самих вытаскивать!…
Поздно! Трактор уже крепко сидел «на мели».
Как быстро размякла, напиталась влагой земля!… Она цепко держала свою жертву, не помогали и широкие гусеницы-лапы.
— Давай назад! — кричал Лизурчик. Можно было подумать, что он командовал, а Векшегонов исполнял его приказания.
Мощный С-80 содрогался в тянущем усилии; наконец вырвал свое многотонное тело из засасывающего его грунта и, скрежеща, с ревом мотора, задним ходом выбрался на пригорок.
— Чуть не сели, — комментировал Гриша.
— А другой переправы нет? — спросил Александр.
— Сам знаешь…
— Придется ждать. Вода схлынет, переправимся, где будет суше.
Векшегонов заглушил мотор, чтоб зря не жечь горючее.
Но ждать было не в характере Лизурчика. Он нетерпеливо ерзал на месте, несколько раз высовывался, заглядывая на небо, которое было черным-черно, затем решительно махнул рукой:
— Я пойду…
— Куда? — изумился Александр.
— Ты оставайся, а я пойду. Может, помогу там… Я этому сундуку Степахе сколько раз говорил, что надо научиться самому чинить свое хозяйство! Обстановочка как на фронте, а они гайку сами завинтить боятся… Вери гуд?
Лизурчик был хорошим слесарем, до приезда на целину работал в инструментальном цехе по пятому разряду. Его слесарные познания не раз послужили друзьям: мелкую неисправность в тракторе всегда устраняли сами. Потому и простоев не было.
— Промокнешь…
— Не сахарный!
Александр знал: если Лизурчик что-нибудь решил — не удержишь.
Нахлобучив глубже кепку, Лизурчик слез с трактора и, с гаечным ключом за голенищем, побрел по воде. Александр молча следил за его удаляющейся фигурой. На средине балки вода достигла колен Лизурчика, затем поднялась выше; раз или два она едва не сбила его с ног; взмахнув руками, он пошатнулся, но сохранил равновесие. Наконец, с трудом вытягивая сапоги из глины, он выбрался на противоположный склон, помахал на прощание товарищу и исчез за завесой дождя.